Три `Д` для миллиардера. Свадебный салон

Я не хотела идти на пляж, но, когда собрала детей, выяснилась масса непредвиденных обстоятельств. Во-первых, Тагаев понятия не имел, что детей нужно обмазывать солнцезащитным кремом.

Во-вторых, что на берегу им нужно надевать головные уборы. В-третьих, что их нужно переодеть в сухое и снова наносить солнцезащитный крем. А еще они могут проголодаться, и желательно взять с собой бутерброды, фрукты и воду…

— Вы не слишком над ними кудахчете, Анастасия Андреевна? — с заметным ехидством спросил Тагаев. — Мы всего на пару часов, что с ними сделается без переодевания в сухое?

— Они могут перегреться на солнце, — не сдавалась я, — или переохладиться в воде.

— Тогда решено, вы пойдете с нами, — безапелляционно заявил Тагаев. — Идите, переодевайтесь.

— Давайте в самом деле позагораем часик, Анастасия, — поддержала его Ри, — у меня совсем нет настроения работать.

Как будто у меня оно есть. Если бы не дети, я бы вплавь пустилась к берегу, он даже виднеется вдалеке, как-нибудь доплыла бы.

А потом представила, что Тагаев увидит меня в купальнике и покраснела так, что кожа начинает гореть. Вот и сижу теперь с наглухо закрытым телом от щиколоток до кистей рук, с широкополой шляпой на голове, в очках и с завистью смотрю на лазурное море.

Оно такое притягательное, манящее… Ну кто меня дергал за язык и заставлял выдумывать басни о загадочной аллергии на солнечные лучи, от которых я покрываюсь жуткими пятнами?

При этом Тагаев двусмысленно хмыкнул, и мне показалось, ни на секунду не поверил, как я ни старалась. Зато Ариана поверила и очень мне сочувствовала.

На берегу я достала надувные нарукавники и протянула Тагаеву.

— Возьмите, Артур Асланович, и дуйте. Продемонстрируйте мощь ваших легких.

При этом старательно отводила глаза, которые, как назло, не хотели отводиться, а хотели пялиться на рельефно прорисованные косые мышцы, которые ныряли в плавательные шорты. И в шорты бы тоже с удовольствием заглянули.

Тагаев как будто читал у меня с лица, потому что смотрел, наоборот, прямо и нахально.

— А зачем им нарукавники? — он повернулся к детям. — Вы что, плавать не умеете?

И на меня посмотрел, как на негодящуюся мать. Мать-кукушку.

— Анастасия Андреевна, почему они не умеют плавать?

— Мама водила нас в бассейн, — заступился за меня мой старший сын, Данил, — но недолго.

— Почему? — Тагаев продолжал сверлить меня глазами.

— Нас выгнали, — объяснил Давид. — Мы тренера планшет в воду уронили. Нечаянно.

Артур начал расспрашивать мальчиков, как это было, что за бассейн, кто там тренер. И наконец-то от меня отстал.

Теперь он приплывает обратно с Ди на спине, и его снова атакуют сыновья.

— Нас, нас тоже покатай, Артур, — кричат они наперегонки.

Тагаев смеется и предлагает мальчикам посчитаться, кто прокатится на нем первый.

— А вы раньше нигде не встречались с Артуром, Анастасия? — вдруг спрашивает Ри, и мир вокруг нас будто замерзает, покрываясь ледяной коркой.

Между нами холод ощущается каждой клеточкой, каждым нервом.

— Почему вы спрашиваете, Ариана? — я предельно вежлива и напряжена. И прекрасно понимаю, почему. Ри не сводит глаз с Артура и с наших с ним сыновей, вот почему.

Она поворачивает голову и смотрит на меня. Радуюсь, что передо мной не Стефа, та бы меня мигом раскусила. Ариана смотрит долго, внимательно. А потом расплывается в улыбке.

— Да так. Показалось.

Смотрю на часы и зову детей на берег — они слишком долго сидят в воде для первого раза. Артур выходит с ними, и я снова не могу отвести глаз от его мускулистого тела, по которому стекают капельки воды.

Хочется смотреть, хочется даже потрогать. Провести рукой по твердому прессу, по тугим мышцам груди, обвить крепкую шею. Я все помню до сих пор, как будто это было вчера. Вот только я тогда не видела его, а сейчас вижу.

Делаю над собой усилие и отгоняю всплывшие картинки. Все прошло, не нужно себя распалять. Как раз мои тридэшки выбегают из воды, и я набрасываю на каждого из них полотенце.

Они садятся возле меня в самом деле похожие на цыплят. Ну и пусть этот сноб считает, что я кудахчу, мне все равно. Кутаю каждого в полотенце, тормошу, вытираю мордашки и целую в покрасневшие носики.

Дети смеются, жмутся ко мне, и я чувствую на себе взгляд. Не поднимаю голову, но знаю, что это смотрит Тагаев. И что взгляд этот мне совершенно непонятен.

* * *

— Может, вы все-таки окунетесь, Анастасия Андреевна? — слышу голос Тагаева. — Жарко.

Конечно, жарко, кто ж спорит. Особенно в коконе из парео.

Поворачиваю голову и взглядом упираюсь в Тагаева. Вернее, не в него, а в его ноги. А если совсем точно, то в нижнюю часть его тела, поскольку верхнюю часть мне не видно за широкими полями шляпы.

По тагаевским ногам стекает вода, с мокрых шорт бегут целые ручейки, и я как зачарованная смотрю на сверкающие на солнце струйки.

— Анастасия Андреевна! — гаркает Артур, и я вздрагиваю от неожиданности. — Что вы как в рот воды набрали? Закутались по самую макушку, как в хиджаб! Вы же под зонтом, и солнце не такое агрессивное. Мне вас даже не видно за этой шляпой, будто я с грибом разговариваю!