Три девицы под окном...

— Парюсь! — со счастливой улыбкой обернулся к нему Птенчиков. Историки переглянулись:

— Вот беда… Парень тронулся. Надо бы его тоже отправить в центр реабилитации, в компанию к Забойному, — прошептал Олег.

Аркадий попытался урезонить учителя:

— Сам-то хоть понял, что сказал? Как ты можешь париться, если снег холодный?

Иван расхохотался:

— Вот чудаки! А еще историки. Пойдемте скорее, я вам всё покажу.

Весьма обескураженные, друзья переступили вслед за Птенчиковым порог пристройки.

— Раздевайтесь, — велел хозяин.

— Вань, может, не стоит? — робко попытался возразить Олег.

— Стоит, стоит. Сегодня у нас праздник первого снега. Я вам покажу, что такое настоящая баня.

Он распахнул следующую дверь, и клубы ароматного пара дохнули в лица неуверенно переминающимся историкам.

— О, а тут не так плохо! — удивленно воскликнул Олег и первым стал стягивать с себя одежду.

— Прошу, — изобразил Птенчиков широкий жест в сторону деревянного полка. — Сейчас мы парку поддадим…

Взгромоздившиеся на горячую лавку историки с опаской наблюдали, как он черпает ковшом воду и выплескивает ее на раскаленные камни.

— Ох, что-то трудно дышать, — не выдержал тучный Аркадий.

— Погоди, сейчас я тебя березовым веничком…

К изумлению друзей, Птенчиков и впрямь схватился за пучок березовых веток и занес его над их голыми спинами.

— А-а-а!!! — заорали историки, выскакивая на улицу и пускаясь наутек по белому снежку.

— Куда вы? — кричал им вслед Птенчиков. — Еще рано. Вы лишаете себя удовольствия!

Дрожащие от холода историки прыгнули в аэробот и включили климат-контроль.

— Вызываем «скорую»? — стуча зубами, спросил Олег. Птенчиков меж тем приплясывал снаружи, призывно стуча в стекло.

— Давай его впустим, простудится до приезда бригады, — вздохнул Аркадий. — Эй, извращенец, заходи. Только веник оставь снаружи.

Недоразумение разрешилось с помощью компьютера. Недоверчиво выслушав объяснения «извращенца», Олег набрал в поиске словосочетание «русская баня» и с изумлением убедился, что Иван находится в здравом рассудке. Друзья вернулись в пристройку и вновь уселись на жаркий полок. Обиженный Птенчиков сунул им в руки веник и ушел в предбанник. И тут историки так раздухарились, что чуть не довели друг друга до приступа сердечной недостаточности.

— Остановитесь! — кричал им вслед Иван, когда они проносились мимо него из парной на улицу и обратно. — Вы ведь даже не сказали мне, чем окончился следственный эксперимент!

— Потом, потом, — пыхтел Аркадий. — Дай людям потешиться, сам-то небось через день баньку топишь.

Наконец утомленные историки угомонились. Иван провел их в гостиную и усадил в плетеные кресла.

— Ох, хорошо! — кряхтел Аркадий.

— Не то слово, — вторил ему Олег.

— Сейчас бы пивка, — мечтательно протянул Птенчиков.

— Давайте закажем, — отозвался Олег, и через некоторое время автокурьер доставил им из города целую упаковку.

— Ну, теперь рассказывайте, — велел Птенчиков, когда все взяли по банке и откинулись на удобные спинки.

— Да что рассказывать? Полный провал! — Олег в красках описал возвращение «Музона Забойного».

— Это ж надо так напортачить, — проворчал Аркадий, качая головой.

— Выходит, что Пушкин не знал содержания собственной сказки? — удивился Иван. — Разве такое возможно?

— Почему бы и нет? Дурак-полицейский своими вопросами навел Александра Сергеевича на интересную мысль. Готов поспорить: как только за гостем закрылась дверь, Пушкин схватился за перо и начал строчить свою историю.

В гостиной воцарилось удрученное молчание.

— Что полиция собирается предпринять дальше? — спросил Птенчиков.

— Ничего. Зашли в тупик и расположились там дружным коллективом, как туристы на пикнике.

— Но нельзя бросать эту линию расследования, пока не доказано, что она ошибочна! — разволновался Птенчиков. — Я уверен, что Егор находится на Буяне. Нужно снарядить новую экспедицию, сразу на остров, и попытаться выяснить все обстоятельства на месте…

— Полиция не одобрит эту идею. Их сотрудник и так попал в психушку… то есть в центр реабилитации.

— Значит, нужно лететь самим!

— А санкция на расследование?

— Не обязательно сообщать, что мы отправляемся в путь ради расследования. Можно придумать другой повод.

Друзья уставились на Птенчикова.

— А что, это мысль, — сказал наконец Олег. — Я постараюсь убедить начальство, что экспериментальной модели «Хамелеон» требуется испытание на прочность при значительном временном рывке…

— Но на остров полечу я, — перебил его Птенчиков.

— Исключено. У тебя нет опыта работы в условиях прошлого, — возразил Аркадий.

— В этом самом «прошлом» я прожил почти двадцать шесть лет. В отличие от некоторых.

— Это было другое «прошлое».

— Ну и что? Кто из нас учитель литературы? Сказки — это по моей части, вы, ребят, не в материале, — не сдавался Птенчиков.