Три девицы под окном...

Площадь была пуста. Лишь сонный палач уныло стругал топором крепкую палку.

Варя поспешила вернуться к Егору. Ее лихорадило.

— Скорее! Для меня уже готовят вертел. Если мы опоздаем… Бр-р-р! Чем тебе помочь?

— Натяни тот конец, сейчас проверим, правильно ли закреплены стропы управления. И ничего не бойся, мы будем жить долго и счастливо.

— Если только не умрем в один день, добровольно кинувшись с высокой башни, — пессимистично закончила Варя.

Рассветную тишину внезапно нарушил колокольный звон. «Бом — собирайтесь — бом — поспешите — бом — полюбуйтесь, как будет гореть злая ведьма!» — пели безжалостные колокола, созывая народ на площадь. У сложенных шалашом дровишек палач с удовлетворением оглядывал результат своих плотницких экспериментов. Варя взглянула на небо. Оно уже полыхало ярким пламенем, опережая нерасторопных людишек с их планами устроить грандиозное зрелище.

— Никогда больше не смогу смотреть на зарю, — прошептала Варя, чье прыткое воображение услужливо поместило ее в самый центр разведенного на небе костра.

— В лучах рассветного пожара летит, как гусь, моя Варвара… — пробормотал Егор, не переставая колдовать над хитросплетением веревок.

— Почему это «как гусь»? — возмутилась Варя.

— Потому что «лебедь» в размер не укладывается. Не отвлекай, осталось совсем немного.

Далеко внизу послышалось лязганье металла. Варя мотнулась к краю крыши.

— Богатыри! Они идут за мной…

— Песню запе-вай! — раздался зычный бас Николы.

— Не плачь, девчо-онка! — дружно грянули добры молодцы. Вытянувшись по стойке «смирно», стражники башни отдали им честь.

— Готово! — крикнул Егор. — Иди скорее сюда.

Варю не пришлось уговаривать. Егор закрепил конструкцию на ее талии, сам встал позади, и тут первый солнечный луч с ликованием вырвался из ночного плена.

— Ведьма исчезла!!! — раздался из окна под самой крышей вопль луженых глоток.

— На счет три, — скомандовал Егор, затягивая последнюю веревку. — Раз, два… пошли!

Ребята разбежались и прыгнули навстречу восходящему солнцу.

— А-а-а!!! — заголосили богатыри, высунувшиеся из Вариной камеры с целью обозреть окрестности.

— Будь ты проклято, колдовское отродье! — в бешенстве рявкнул Никола-старшой и схватился за крепкий лук. Мишень была близко. Зазвенела тетива, и острая стрела впилась в плечо Егора Гвидонова.

— Ох! — От боли и неожиданности парень выпустил стропы управления. Планер резко накренился, уйдя в крутой вираж.

— Егор, держись! — Варя попыталась выровнять конструкцию, но дотянуться до строп с отведенного ей «пассажирского» места не смогла. Море стремительно неслось навстречу. — Приготовься к погружению и не вздумай умирать! Ты обещал, что мы будем жить долго и счастливо!

— Обязательно будем, — согласился Егор, и они, прочертив пятками по воде, скрылись в пучине.

Утро не задалось. Злой и невыспавшийся после богатой на события ночи, Салтан поднялся еще до света, с благой целью от души помолиться и настроиться перед сожжением ведьмы на праведный лад. Однако осуществить сей достойный замысел у него не получилось.

Первой настроение испортила теща. Салтан кликнул ее в надежде получить свежие носки. Однако бабка выпучила глаза и бухнулась в ноги, бормоча неизменное «не вели казнить, батюшка». Оказалось, что бывшая «царская носочница» и думать забыла о своих обязанностях, а короб с ее последними изделиями остался в родимом государстве.

— Совсем распоясалась теща! — ворчал царь, разглядывая просвечивающий большой палец. — Может, вовсе носки стянуть? Ну, как Лебедушка узрит эту ветошь?

Тут его настроение еще более ухудшилось. А ведь вчера казалось, что счастье совсем близко! После неожиданной размолвки по поводу способов умерщвления ведьмы и последующего примирения они с царицей стали еще ближе друг другу. Настолько ближе, что по пути в Лебедушкину опочивальню Салтан не испытывал ни малейших сомнений относительно дальнейшего развития событий. Ан нет: человек предполагает, а всяческое жулье портит ему жизнь. Войдя в комнату, Лебедь увидала разоренную кровать и впала в такое буйство, что Салтан счел за лучшее временно удалиться. Осуждать царицу он не мог: и то сказать, разбойника в башню заточили, со змея морского шкуру содрали, ведьму скрутили, а вещи всё пропадают и пропадают. Понятно еще, когда изумрудный гарнитур али смазливенькая повариха, но простынь — это, братцы, перебор. «Если женюсь на царице, уж наведу здесь порядок», — мрачно думал Салтан. И тут к государю явился дворецкий.

— Извини, — говорит, — за беспокойство, царь-батюшка, но плотник просит указаний по поводу того, большой ли гроб изготовлять для твоей усопшей свояченицы?

— По размеру!!! — рявкнул доведенный до крайности государь. Дворецкого мигом сдуло за дверь, а Салтан, взглянув в окно на стремительно светлеющий горизонт, оставил мысли о молитве и поспешил покинуть светелку, дабы не расстраивать царицу опозданием к месту казни.

Спускаясь по крутым ступеням, он вдруг услышал дружный вопль множества голосов. Государь ускорил шаг, выскочил на крыльцо и увидел своих бояр, с разинутыми ртами разглядывающих облака.