Три дня без чародея

Припомнив, какой мороз встретил его за облаками, Упрям не смог не согласиться. Поджидая Нещура, он привязал один конец веревки к краю люльки, а другой пропустил в ушко котла. Прикинул длину — локтей двадцать не захлестнула бы кого в полете. Ох уж эта старость осторожная… Потом, сбегал за сарай, разжился охапкой сена. Вот, теперь с удобством лететь можно.

Вышел Нещур в теплой накидке, Упряму он вынес его ночную добычу. Окинул взором свое жилище, будто прощался навек, выдохнул краткую молитву восходящему солнцу, и кряхтя устроился в люльке. «Храбрый старик, — понял Упрям. — Ведь он очень боится…»

Он занял свое место в котле и легким усилием воли направил его вверх. Однако котел не тронулся с места, зато люлька с волхвом резво взмыла над землей, разматывая кольца веревки… рывок!

Ученик чародея вцепился пальцами в края. Котел полетел на магии, но почему-то в точности повторяя путь… веревки!

У Упряма потемнело перед глазами, когда котел протянуло над землей в точности по всем извивам веревки (которую он, привязав, сложил кольцами — дюжиной проклятых колец!). Он, кажется, позавтракал? Зря, зря…

— У-упря-ам! — донеслось сверху.

Куда там! Ученик чародея, борясь с беспамятством, прилгал все усилия, чтобы удержать себя в котле.

— Упря-ам, почему я лечу первым? Куда нас вообще несет?

Уф, полегчало! Обидно, конечно, что со вчерашнего дня ни один кусок не пошел впрок, но это мелочи. Свежий ветер обдувал лицо, утихомиривал головную боль, приятно играя волосами, малахай упал на землю еще подле избушки.

— Что ты молчи-и-ишь? Отвеча-а-ай… ай-ай-а-ай!

«Вниз глянул, — догадался Упрям. — Зря он это».

— Упрям, пришибу-у-у!

— Все в порядке! — пересиливая слабость, крикнул ученик чародея.

— В каком порядке? Если ты управляешь полетом, то почему нас несет на восток? Мы уже Перемык проско-чили-и!

Правда, что ли? Упрям, повозившись, устроился в скособоченном котле, вцепился в веревку и, убедившись, что ему уже не грозит вывалиться на радость врагам отчизны, осмотрелся.

Все-таки он что-то напутал. Невпопад прихлопнул или строчку недосочинил — потом надо обдумать. А сейчас важно, что заклинание перекинулось на люльку не частично, а в полной мере, котлу остались только его крохи. В сущности, это ничего не меняло, однако управлять люлькой на расстоянии Упрям не мог. В обычном состоянии, наверное, не затруднился бы, а сейчас… ну очень паршиво ему было. Может, стоило остаться при насморке?

— Нещур! — Как бы подсластить новость? — Нещур. Заклинание сработало! Больше того — оно намного мощнее, чем можно было предположить!

Вроде звучит ободряюще.

— И что из этого следует?

— Будет лучше, если ты возьмешь управление на себя!

— А-а-а! Убивец, погубитель!

— Нещур, это просто! Ты взглядом предметы двигать умеешь?

— Нет!

— Плохо.

— Человек — не птица. Птицы мудрее. Они сначала учатся, потом летают. А человек сперва пролетит, потом ума набирается.

Ухватившись покрепче за веревку, Упрям стал подтягивать котел к люльке и скоро оказался подле волхва, хмурого — куда там туче грозовой.

— Протяни сюда посох, Нещур.

Когда старик выполнил его просьбу, Упрям достал перо и коснулся им посоха. Повторил часть прежнего заклинания и добавил новую:

Дерево, птиц приютившее, тайну узнай.
Дерево, в море поплывшее, тайну узнай.
Дерево, дерево, как мачтой можешь стать,
Как веслом — стань правилом, тебе силу даю, великую силу.
В том порукой камень Алатырь,
Что на острове лежит, дерево сторожит,
Дерево, на коем Восток сидит.

Нещур не перебивал, хотя и морщился. Ну да, нескладное заклинание, некрасивое. Зато слова верные. Должны сработать. Еще раз помахав пером, Упрям вернул посох волхву.

— Вот, теперь это правило. Вверх-вниз, влево-вправо.

— А быстрее-медленнее? — спросил Нещур, но, вглядевшись в откровенно болезненное лицо Упряма, смягчился: — Ладно, по ходу дела выясню.

Ученик чародея стал стравливать веревку — с превеликой осторожностью, памятуя, что котел в полете готов повторить все ее случайные извивы. Наконец веревка натянулась как струна, и он расслабился.

Если сидеть боком, упираясь только одной ногой, а веревку захлестнуть вокруг предплечья, то держаться можно, не прилагая особых усилий. Да садиться и неохота, все равно все сено над Перемыком рассыпалось. А так — виси себе, ни о чем не думай…