Три дня без чародея

Под приветствия толпы — самые общие, поскольку об истинной причине прибытия принца в городе до сих пор точно ничего не знали, хотя, пожалуй, уже и догадывались, — поезд доехал до холма и начал подъем к кремлю. Народ расходился. «Пора и мне, — решил Невдогад. — А то, чего доброго, совсем обмужичусь». Он уже ловил на себе взоры поблескивавших, задорных глазок дивнинских девушек. И его пугало, что сердце все отчетливей отзывалось сладкой радостью.

Он вспомнил Упряма, представил, что должен был чувствовать бойкий ученик чародея… и Василиса в глубине души отчего-то обиделась. А сам Невдогад чему-то ухмыльнулся.

Все, домой, домой! Пока с ума не сошел… не сошла.

Не сошло?

Частая дробь копыт вплелась в рокот поезда: от ворот, разгоняя прохожих криками, мчался дружинник. Невдогад узнал его — это был Ослух. Что-то в башне?

— Расступись!

Князь обернулся и дал знак, чтобы дружинника пропустили. Но, когда Ослух осадил перед ним коня, жестом велел ему молчать, пока не въехали в ворота. Невдогад не раздумывая помчался прочь, ко вторым воротам — через главные сейчас не пропустят.

— Кто таков? — остановили стражники.

— К Болеславу, по делу, — не задерживаясь, бросил Невдогад, но был оттеснен щитом.

— Занят Болеслав!

Вот тебе раз. Невдогад вдруг понял, что выйти из кремля незнакомому парню — это одно, а зайти — совсем другое. Тогда, вместе со Звонкой и Милочкой, он и не мог привлечь внимания: выходят юнцы, и ладно — кто пускал их, знал, что делал. Но сейчас, во время прибытия важного гостя, вооруженного незнакомца, разумеется, должны прогнать.

— Вы чего, парни? А Василиса-княжна говорила: нужда будет, заходи…

— Кто таков, спрашиваю?

— Да Невдогад я, — признался Невдогад.

Стражники переглянулись. О ночном бое в башне чародея они конечно же слышали, как и о том, что бок о бок с учеником Наума дрался некий приятель его Невдогад. Ласовичи отзывались о нем хорошо… Однако долг пересилил:

— А Болеслав тебя знает?

— Ну… лично не встречались, но он обо мне слышал.

— Как освободится, мы его кликнем, — пообещал один из стражников. — Ты пока обожди, — прибавил второй.

— Да с каких пор честного твердича в кремль не пускают?! — возмутился Невдогад безо всякой надежды — и так заранее знал ответ.

— Случай особый, — пожал плечами первый стражник. — Слышь, а правду говорят, будто Упрям, врагов истребляя, небесные громы призывал?

Как назло, оба были новенькими, и Невдогад, кремлевскую сотню болеславичей знавший поименно, именно этих двоих не помнил.

— Врут, — ответил он. — Упрям огнем повелевал.

— Здорово!

— А княжну откуда знаешь? — спросил второй, глядя без особого доверия.

— Да встретил, когда Упрям до князя ходил.

— Ходят до ветра, деревенщина, — попрекнул стражник.

«Я тебе это припомню», — подумала Василиса.

Вдруг за их спинами возникла Звонка — в приличествующем одеянии, взволнованная.

— Невдогад! — окликнула она. — Где тебя носит? Эй, парни, чего встали, пропустите его, княжна заждалась.

— А он говорит, что к Болеславу наметился, — усмехнулся второй стражник.

— А ты сама-то кто будешь, красавица? — подмигнул первый.

Звонка хотела уже вскипеть по старой привычке, но подумав, согласилась:

— Ну да, красавица и есть. А кто я такая, на вечернем Смотре узнаете. Так, — обвела она стражников пугающим взором. — Значит, державу позорите? Молчать! В кремле гости важные, ну как посмотрят на вас — что увидят? Пояса криво сидят, шеломы — вообще как треухи… так и думала: оружие не чищено, кольчуги не блестят. Имя разводящего! — грозно наступила она на первого.

— П-порскун, — ошалело пролепетал тот, вжимаясь в распахнутый створ ворот.

— Кон, — сообщил ему второй, догадавшись: — Это дочь Болеслава. Кон нам.

— Почему хоругвь криво стоит? — продолжала Звонка, глянув наверх, где колыхалось на ветру полотнище со знаками княжеской власти.

— Ветер, — доложил второй.

— Ветер? А вы на что? На карауле в кремле стоите — даже ветер должны пресекать! А у вас ума хватает только нужных людей задерживать. Идем, Невдогад.

Парень прошел мимо стражников, и Звонка повела его в глубь двора. Оглянулась только, чтобы прикрикнуть:

— Что застыли? Хоругвь сама не выпрямится, железо само не начистится! Ох, набрали новичков…

Отойдя от ворот, Невдогад потянул подругу на передний двор:

— Скорее, там что-то случилось — из башни гонец примчался в мыле.

— Там батя, — мотнула головой Звонка. — Я не пойду.

— Ждите с Милочкой в моей горнице. Одежку мне через окно подадите…

Как ни странно, без праздношатающихся горожан подобраться к князю оказалось проще. Болеславичи разошлись, посольские охранники подались на свое подворье вместе со слугами, бояре — кто в терем поспешил, кто вокруг толокся. Князь, одесник с ошуйником и Лоух с Гракусом, не слезая с коней, о чем-то жарко спорили.

— Это нарочно подстроено! — кричал принц, отмахиваясь от Гракуса, кажется, пытавшегося его утихомирить. — Ваша дружина, похоже, и не собирается выступать в поход. Вы бросаете мою страну на растерзание диким ордам!

— В городе предательство, — стараясь говорить размеренно и негромко, втолковывал ему Накрут. — На ладожан напали наши общие враги.