Три дня без чародея

Он был поумнее и приметил, кончено, что маслом была полита только середина всхода, а вдоль самых перил можно ступать спокойно. Его примеру последовал другой болотник, за ним потянулись двое людей, тоже без доспеха, но с мечами. Выше, выше, вот уже сейчас…

За общим шумом внизу Упрям не обратил внимания на звуки в читальне, а нашествие на среднее жилье через окно, оказывается, продолжалось. Вот куда следовало маслицем плеснуть — на приступочку на каменной стене, благодаря которой можно забраться в читальню с крыши амбара. Из дверей в коридор вырвалось несуразное существо, состоявшее, похоже, из одних лап, ровно коряга ожившая… Топляк! Ну конечно, рассказывал ведь Наум: это любимые твари навей — они и есть коряги, под болотной ряской полежавшие, — навьи шаманы поднимают и оживляют их. В родной трясине топляки подолгу жить могут, зверье для своих хозяев отлавливая. А вдали от болота — только при шамане двигаться способны. Это получается, шаман, по которому только что ударило защитное заклинание Наума, либо жив (что маловероятно), либо был не единственным с навьями.

Когда Упрям успел столько передумать — загадка. Все происходило в считаные мгновения. Навь, первым рвущийся, уже на середине всхода, двое его соплеменников выскакивают из читальни вслед за топляком, еще несколько вперемежку с людьми снизу ломятся. Пора, самое время доводить задуманное до конца.

Но тело почему-то не слушалось. Это ведь не потешный бой, это насмерть. Днем, сцепившись с тем орком, Упрям ни о чем подумать не успел, а вот сейчас короткое ожидание сыграло против него. Неудержимая, озверевшая волна врагов. Страшно…

Страшно? Да куда это, к лешему, годится? Изрубят ведь и его, и Невдогада, бедолагу. Но тот хоть одного-двух с собой заберет, а я?.. Мгновенная вспышка злости помогла сбросить оцепенение.

— Не меня ли шукаете, гости? — крикнул он, вставая на ноги.

— Держи его! — грянули вражьи глотки. — Бей его!

Вот тебе и приказы: «Живьем взять, живьем…» Первого болотника отделяли от вершины пролета четыре или пять ступенек, когда Упрям пнул сундук ему навстречу. А сундук, мало что пустой, стоял на двух полешках, как на катках, и теперь весело загрохотал вниз, сметая налетчиков. Только тот, первый, оказался ловчее — увернулся, одним прыжком взлетел на среднее жилье и обрушил широкий кривой меч на Упряма.

— Живым! — напомнили ему снизу.

— Живым, — прокаркал навь, явно не вникая в смысл слова.

Ответный выпад он легко отбил и размахнулся для нового удара, но тут сверху упала метко пущенная сулица и пробила ему шею как раз над воротом. Захлебываясь кровью, навь опрокинулся и заскользил по промасленным ступенькам. Первый. А вторым я стану, обреченно подумал Упрям. Наверх мне подняться уже не дадут. И сулиц у Невдогада больше нету, одна и то случайно в башне оказалась.

Топляк был шустрым, прыгнул вдоль прохода с пяти шагов. Ученик чародея принял его на щит, резко развернувшись, всем весом впечатал тварь в стену. Что-то отчетливо хрустнуло, но разве можно оглушить существо, у которого и головы-то нет? Упрям произнес заветное слово и высвободил силу оберега, вделанного в щит, только это и помогло — надломленный топляк рухнул неподвижно.

Налетчики снизу, пропустив падающее тело, опять рванули наверх плотной толпой. Упрям кинулся к последнему пролету ведущему в чаровальню, но нави из читального покоя, конечно, подоспели. Два меча ударили по Упряму одновременно. Один он отбил щитом, второй мечом, и тут же его заставил согнуться пополам удар когтистой лапы в бок. Вот и конец. Невдогада жалко…

Невдогад не добежал до конца пролета, прыгнул, метя ногами в одного из навей, опрокидывая его на пол. Второй уже занесший меч над Упрямом, обернулся, но сечка успела вскрыть ему брюхо, пройдя между железных пластин брони. Отвратное зрелище.

— Быстро! — велел Невдогад, поворачиваясь к врагам, спешащим снизу.

Первым теперь был человек, кажется, единственный в кольчуге и с двумя короткими клинками. Невдогад встретил его столь стремительной атакой, что сечка в его руках расплылась, превратившись в туманную тень. Человек отступил на шаг, еле держа удары.

Упрям перехватил меч в левую руку, а правой достал из-за пояса нож. Метал он его вполне прилично, однако противник Невдогада заметил движение краем глаза, увернулся. Одна польза — поскользнулся, ступив на всход, но до низа не скатился, поддержанный товарищами.

Его падение подарило защитникам башни несколько мгновений — не больше трех ударов сердца.

— Ты! — Упрям щитом толкнул Невдогада ко всходу в чаровальню.

И паренек не стал спорить, взлетел легко, как птица. Упрям бросился следом. Над самым ухом пролетел со страшной силой брошенный нож. Чутье заставило ученика чародея тут же полуобернуться левым боком, опуская щит — и в мореное дерево вонзился небольшой метательный топорик, нацеленный под колено.