Три дня без любви

Бой практически был выигран. Удар оказался не столько сильным, сколько удачным. Пришелся именно туда, куда надо. Получивший сотрясение культурист зажмурился, согнулся в поясе и схватился за окровавленный орган дыхания. Но Вадик не собирался останавливаться на достигнутом. «Только один из вас уйдет с ристалища живым! Таковы суровые законы предков!»

Подставил ногу и со всей силы толкнул гада. Гад не устоял. Также не устоял и положительный герой. Полетел следом. Но оказался в более выгодной позиции, то есть сверху. После чего принялся наносить удары, как придется и куда придется. Дух побеждал мастерство. Конечно, урной по носу это не по правилам. А по правилам к чужим женам приходить, когда муж на работе? И не он первый нанес удар! Никаких угрызений!

Культурист сопротивлялся как-то вяло, только прикрывая разбитую физиономию руками и скрючившись, словно смятый окурок в пепельнице. Не мужик. Засранец. Сломался после первой царапины.

— Милиция!.. Охрану, охрану позовите!

Публика по-прежнему не разнимала бойцов, но голос подала:

— Да погодите вы! Ставлю десять к одному на маленького!

Маленьким был Вадик. И это окрыляло. Он продолжал добивать соперника. Никакой победы по очкам! Только нокаут!

Но не дали свершиться правосудию, эх, не дали. Подбежали вышибалы ловкие из охранного предприятия частного, применили средства специальные — баллончики газовые да дубинки резиновые. Не устоял добрый молодец Арнольд Терминаторович, отпустил злого ворога. Заломали ему ручки богатырские. А злобный ворог воспрянул да как заорет петушиным голосом:

— Ну все, сволочь! Лет пять тебе, как с куста! Ты мне нос сломал!

— Радуйся, что только нос, — отвечал богатырь, пытаясь вырваться и добить ворога подлого.

А тут и милиция строгая подоспела. Целый майор с сержантом-водителем. Вызвали их по рации люди добрые.

Наручников на Вадика не надели. По причине их отсутствия. Но по печени приложили от всего сердца. Да он уже привык. Тут же обыскали и изъяли матушкину сотню. Но пластиковую карточку не нашли, Вадик предусмотрительно переложил ее в задний карман брюк. Когда его выводили из зала, он успел заметить, что друг Никита куда-то сгинул. А не бросился на помощь.

Культуристу предложили сходить в травмопункт зафиксировать побои. А затем приехать в отделение написать заявление. Майор занес в блокнотик данные свидетелей, видевших, как задержанный без видимых причин набросился на потерпевшего в общественном месте, то есть совершил злостное хулиганство. До двух лет лишения свободы. Кто-то зааплодировал.

Возле милицейского «уазика» Вадик понял, почему нет наручников. Они оказались заняты. В заднем отсеке машины уже сидела пара буйных задержанных, возмущаясь отсутствием кондиционера. А на всех наручников не напасешься. Не, конечно, можно по очереди надевать — пять минут на одном, пять на другом. Но неудобно.

— Только дернись мне! — Быкообразный сержант-водитель с легкостью зашвырнул Вадика на заднее сиденье машины.

Майор сел рядом с сержантом. Ему было лет под сорок. В каждом движении и слове чувствовался опыт. Вадик, естественно, не знал его должности, а спрашивать постеснялся.

«Уазик» взревел и, ловко объехав многочисленные авто брокеров, выскочил на проспект.

Майор по рации доложил, что с биржей разобрались. Есть один задержанный, потерпевший направлен в «травму». Возвращаются на базу…

Но Вадика не интересовали эти подробности. Его волновало одно. Два года за культуриста, два года за ночной клуб… Итого четыре… Черт бы с ним, но… Он потеряет Лерку. Он не успеет ей ничего объяснить, не успеет сказать, что сам идиот, что больше так не будет, что никто другой ему не нужен… И она не дождется его…

«Лерка! Я хочу быть с тобой! Как в песне! Встречать поле работы, гулять и играть с Алешкой, ездить в деревню к тестю с тещей, ходить в гости и в кино! Мы снова поедем в Сан-Бенедетто, даже если это опять будет шоп-тур! Я никогда не оставлю тебя одну, даже если ты дашь мне по морде! Я просто хочу быть с тобой! Потому что я по-настоящему люблю тебя!»

«Уазик» притормозил на подъезде к Петровскому стадиону, перед которым потихоньку собирались болельщики и ортодоксальные фаны. Сегодня «Зенит» рубился за кубок. Бдительные гаишники уже перекрыли движение, посылая машины в обход. В результате мгновенно образовалась пробка. В которую угодил и милицейский транспорт.

— Блин, как игра, так геморрой! По своему району не проехать!

— Давай через Биржевой. Крюк сделаем, но зато приедем. А здесь час, не меньше, проторчим.

Водитель включил «крякалку», развернулся, нарушив правила, и устремился к Биржевому мосту.

«Я должен ее увидеть… Я должен», — только одно сейчас занимало Вадика.

«Уазик» въехал на мост и замер в очередной пробке.

— Тут тоже засада! — водитель раздраженно саданул ладонью по баранке. — Парься теперь на жаре! Где справедливость?

Биржевой мост! С которого по пьяни упал Никита. Упал и не разбился! Значит, мостик не очень высокий!..

«Я уверена, что сейчас вряд ли вы прыгнули бы ради жены с моста…» Да, наверное…