Три дня до любви

— К сожалению, Вероника обслуживает постоянного и очень важного клиента.

— За двойную плату!

— Деньги вперед, — мило улыбаясь, согласилась работница клуба.

Ник достал внушительную пачку купюр. Пара минут и сменившая одежду, блондинка приблизилась к Рому, соблазнительно играя глазами. Томный взгляд из-под опущенных ресниц цвета воронова крыла, приоткрытый ротик, обнажающий белоснежные зубы. Красавица заправила длинный локон за ушко, и нежно проворковала:

— Вероника!

Она закусила сочную губку и наклонилась к его лицу.

— Ром, — со сбивчивым дыханием вымолвил он.

Он внезапно заполнился внутренней дрожью, завладевшей сознанием. Сердце бешено забилось в груди, а руки самопроизвольно потянулись к вожделенному телу.

Улыбчивая, красивая девушка с изящной шей, узкими плечиками, едва прикрытыми тоненькой тканью полушариями груди, хорошо развитыми бедрами в крошечных трусиках и точеными ножками, села к нему на колени и тесно прижалась.

Ром уткнулся носом в то самое место за ушком, от которого у него сносило крышу.

— Светка, — прошептал он, улавливая запах знакомых духов.

— Да, любимый!

— Я так скучал!

— Я тоже! — выговаривали губы фальшивой Светки.

У Рома и вовсе башню снесло. Повинуясь внезапному внутреннему порыву, он впивался в чужое, продажное тело руками и стонал от счастья.

— Ты больше не уйдешь?

— Ни за что!

Подобие Светки усердно отрабатывало потраченные на ее внимание деньги: с нее слетел лифчик. Ее ноги летали перед лицом Рома, зависшего в загипнотизированном состоянии. Она крутилась на его коленях, упираясь упругими ягодицами в грудь.

— Продлевать будете? — прозвучало, как гром среди ясного неба, возвращая Рома в действительность.

— Нет! — жестко рявкнул он.

Никогда еще он не был настолько преисполнен праведного гнева. Фальшивая продажная шкура, вертящая с голым бюстом и выставляющая себя напоказ за пару шуршащих тысячных, не шла ни в какое сравнение с его Светкой. Отвратительная иллюзия, смешанная с грязью и похотью. Стоило сомкнуть веки, как по волшебству перед ним возникал любимый образ и то, как маленькие пальчики выводили причудливые круги на его обнаженной груди в момент абсолютного счастья. Самое страшное, что богатое воображение рисовало и вовсе отвратительные картины, когда она, беспомощная, хрупкая, летела с моста, сломленная чьей-то рукой, а он в это время… Не защитил, не оказался рядом, когда она кричала и звала на помощь. Вот, ее идеальное тело все глубже погружается в пучину мутной воды, опускается на илистое дно, и шелковые золотистые кудри перепутываются с колючими водорослями, становясь их частью.

Рыча, он громко ударяет по столу, резко срывается с места, под неодобрительный взгляд Ника:

— Эй! Стой! Куда? Мать твою! — сыпал вслед Ник, бросая возбужденных его руками красоток.

Ему ничего другого не оставалось, как встать и следовать за ним.

— Хочу напиться! — глядя в упор, сообщил Ром.

— Так я ж не против.

— Пойло здесь отвратительное.

— Найдем лучше, — одобрительно похлопав по плечу, успокоил Ник, не понимая причины его бешенства.

— Эта шлюха…

— Вероника?

— Так похожа на Светку.

— Не заметил.

В дешевой забегаловке, они изрядно заправили баки сорокаградусной. После двух поллитровок у Рома развязался язык:

— Знаешь, друг…

Ник приосанился, впервые его нарекли несвойственным именем.

— Говори, я — могила!

— Светки больше нет.

— Шутишь? Она дома, а ты любитель преувеличивать. Представляю, что ты накрутил в своей чумной башке.

— Гляди…

Он протянул изрядно помятый газетный обрывок.

Ник, разгладил изрядно потрепанную бумажку с мелкими буковками, поводил пальцем по строчкам, вгляделся в фото.

— Может это не она? Кажись, не похожа!

— А кто еще? На дату смотри! К тому же у Светки на запястье шрам от ножа остался. Да, и татуировка. Все сходится.

— Что делать будешь? На твоем месте я бы забыл и жил дальше.

— Убивать без суда и следствия.

Ник перешел на шепот:

— Кого?

— А ты еще не понял? Из этой заварушки один путь — деревянный макинтош. Думаешь, что ты выкрутишься, когда операция закончится?

— Так и будет.

— Светка, по их словам, отдыхает дома, а на самом деле…

— Может она сама? Женщины непредсказуемые существа. Знал я одну, которая по пьяни с окна пятого этажа выскочила, с громким криком: «Жизнь — говно!»

— Ее точно бросили на корм рыбам. Она так любила жизнь, что ни за что не решилась бы свести с нею счеты.

— Тебя на ней переклинило? Вокруг девчонок, сколько хочешь, только пальцем щелкни, ноги раздвинут, обслужат по высшему разряду.

— Такой как она нет, — сухо ответил Ром, вновь вбивая кулак в твердую поверхность стола.

— Да, ты втюрился!

— Что толку! Ее уже не вернуть.

— А ты, я понимаю — мститель.

— Да, я не могу больше так жить! Глаза закрываю, она — улыбается, сверлит меня своими глазенками. Живая, веселая. Каждое слово ее в ушах эхом отдается.

Ром обхватил голову руками и заскрипел зубами.

— Стоп! До добра это точно не доведет, — пытался предупредить Ник.

— Хрен, с ним! Главное, что я не предам ее, понимаешь?

— Что ты задумал?

— Объединимся и взорвем к чертовой бабушке эту организацию вместе с ее тайнами.

— Моя выгода?