Три дня до смерти

В некотором смысле это являлось проклятие для одаренных. Хотя они обладали экстраординарными способностями, человеческое тело не предназначено для фильтрации такого рода магической энергии. Манипуляции часто оказывались болезненными и имели физические последствия. Это также (по слухам) сделало их стерильными. И это, скорее всего, пока останется слухом. Я не знала других одаренных, и это не та тема, которую я хотела бы обсуждать с Вайятом. Когда-либо.

Мост грохотал в тридцати футах над нашими головами. Забор из рабицы окаймлял границу с противоположной стороны дороги, якобы, чтобы граффитисты-подростки не могли оставить свои работы по всей нижней части моста. Металлические опорные балки и бетонный уклон остались без брызг краски, но десятки следов покрылись пылью с другой стороны. Художники приходили, но что-то их прогнало. Что-то по имени Смедж.

Вайят отодвинул слабо закрепленный кусок забора, и я проскользнула первой. Он последовал за мной. Забор с мягким лязгом встал на место. Воздух двигался в постоянном вихре, толкаемый дорожным движением над головой, поднимая частицы грязи и песка. Я остановилась у изогнутого основания бетона и топнула ногой по земле.

— Смедж? — позвала я. — Эй, грязная морда, это Стоуни.

— Стоуни? — спросил Вайят.

— Прозвище.

— Я догадался. — Он сделал полный оборот на триста шестьдесят градусов, оценивая обстановку. — Уверена, что Смедж узнает тебя до того, как решит ударить по нам большим каменным кулаком?

— Мостовые тролли слепы, помнишь? — Я снова топнула ногой. — Они не полагаются на пять чувств, как люди. Он узнает меня.

И разумеется, твердый бетон начал вибрировать. Сначала медленно, как легкая дрожь. Затем появился гул, и то, что когда-то было твердым, начало двигаться, как зыбучие пески. Бетон втянулся внутрь, собравшись, как миниатюрный торнадо под мостом. Я подняла руку против ветра, так как каждая частичка грязи тянулась к его центру.

Рука вытянулась из вихря, развернулась и разделилась на четыре пальца. Эти пальцы уперлись в землю у наших ног. Вайят отступил, но я стояла на месте. Вторая рука присоединилась к первой, а затем вытянулась голова, образовавшись из грязи, песка и камня, размером со все мое тело, с ярко выраженными глазами, которые не могли видеть, и ртом, который не мог чувствовать вкус. Шея и плечи выросли последними, пока мостовой тролль Смедж, казалось, вытащил себя из гигантской ямы в земле, только чтобы расслабиться под мостом, совершенно непринужденно.

Звуки грохотали глубоко в его горле, когда он вспоминал, как общаться с другими, более разговорчивыми видами. Мостовые тролли были частью самой земли и общались посредством толчков и вибраций земной коры и ядра, а не голосовых связок. Некоторые из крупнейших землетрясений в истории были вызваны войнами троллей, о чём никто не рассказывал детям в классе геологии.

— Его, — голос Смеджа прозвучал, словно наждачная бумага по металлу — резко и неприятно. — Не… приветствую.

— Я прослежу, чтобы он вел себя хорошо, — сказала я. — Смедж, ты меня помнишь? Это Стоуни.

Песчаные глаза посмотрели на меня, но я оказалась права. Воздух окружал меня, как циклон, лаская кожу мелкими песчинками. Он нюхал меня по-своему, следя за тем, чтобы я говорила правду. Я только надеялась, что его необычные чувства смогут «увидеть» прошлое моего нового облика и идентифицировать меня как его друга.

— Да, Стоуни, — произнес Смедж. — Сказали… мертва… но нет.

— Нет, я жива, но это действительно длинная история. У меня мало времени, и нам нужна твоя помощь.

— Что мне делать?

Я уступила место Вайяту. Я не спросила, почему ему нужно поговорить со Смеджем, поэтому не могла задать вопрос.

— Ты знаешь эльфа по имени Амалия? — спросил Вайят.

Я раскрыла рот. Это его вопрос? Амалия была старейшиной Совета фейри, правителем пяти гильдий эльфов. Пчелиная матка для тысяч рабочих пчел — вот единственный способ описать ряды эльфов. У каждой гильдии имелся старший мастер, который отвечал перед Амалией за безопасность находящихся под его опекой эльфов. Мы никогда не встречались, но я видела её издалека. Высокая и царственная, с внешностью модели и изгибами порнозвезды, она не походила на то, что подразумевало слово «эльф». Её телохранитель Джарон имел фигуру штангиста. Единственная деталь, которая в них выдавала эльфа, а не человека, горящие глаза. Яркие и свирепые, как кобальтовые угли.

— Какое она имеет к этому отношение? — прошептала я.

Он покачал головой — короткий намек не задавать вопросов. Сузив глаза, я повиновалась, представляя, как он будет выглядеть с фингалом под глазом.

— Влиятельная, — сказал Смедж. — Строит.

— Что она строит? — спросил Вайят.

— Могущество. Больше силы. Консол… консол… — прорычал он, не в силах сформулировать слово.

— Консолидировать? — предположила я.

Каменная голова кивнула.

— Почему? — Вайят сделал шаг вперед, дрожа от напряжения.

— Конкурировать. Выиграть. Власть.

— Это как-то связано с нашей последней работой? — спросила я Вайята. — То, что я искала в связи гоблинов и вампиров? Эльфы тоже участвуют?