Три дня до смерти

Ничего драматичного, как я и надеялась — никаких воспоминаний о важных словах или необходимой информации. Просто отшатнулась от света, как делала всегда, когда открывалась дверь камеры. Онемение, неспособность двигаться и отсутствие энергии, хоть на что-то. Я надеялась истечь кровью и умереть, прежде чем кто-нибудь найдет меня такой, сломленной и разбитой.

Я вспомнила, как Вайят склонился надо мной, освобождая мои руки от наручников. Не чувствую ни рук, ни ног. Смотрю в его разбивающее мое сердце глаза, видя меру его опустошения. Ненавижу себя за то, что причинила ему столько боли. Мой язык распух, во рту пересохло. Я не могла говорить, не могла сказать, что мне жаль или что я люблю его. Мне удалось издать только пронзительный вскрик. Я смотрела на него до тех пор, пока его лицо не потемнело, и агония наконец не закончилась.

Он выглядел почти так же, как и сейчас в доме Амалии — опустошенный, преданный, одинокий. Я задавалась вопросом, мое собственное выражение сильно ли отличается от его.

— Я ничего не говорила, — сказала я. — Когда умирала, я видела только тебя и не произнесла ни слова. Ты ведь не мог знать, что я узнала или нет?

Он медленно повернул голову сначала влево и вправо, затем верх и вниз. Простой кивок. Ещё более простое утверждение, которое оставило меня безразличной. Нас обоих предали и манипулировали люди, которым мы доверяли. Меня выдернули из моей загробной жизни и кормили ложью, замаскированной под добрые намерения. Он был обманут и стал пешкой в адской шахматной игре, получив судьбу хуже смерти.

Но мы не закончили игру, и пешка ещё может стать ферзём.

— Это не твое будущее, — сказала я. — Если Товин когда-нибудь и говорил тебе правду, Вайят Трумен, так это то, что мы принадлежим друг другу. Будь то в жизни или в смерти, мы докажем, что так оно и есть. Ты меня слышишь?

Он моргнул. Проблески прозрения озарили его глаза. Яркие круги румянца вспыхнули на щеках. Морщины на лице разгладились, и на смену ужасу пришла решимость.

— Я тебя слышу. — Его голос был хриплым, но не таким убедительным, как выражение лица. — Я чувствую себя таким дураком.

— Товин играл на твоих эмоциях и манипулировал тобой с самого начала. Это не твоя вина.

Его левый глаз дернулся.

— Не надо меня опекать, Эви.

— Тогда перестань жалеть себя и помоги мне понять, как, чёрт возьми, с этим справиться, ладно?

Он оттолкнул мою руку и повернулся лицом к столу.

Он в порядке, отлично. У Амалия я поинтересовалась:

— Когда у этой твари появится носитель, её можно будет изгнать?

— Да, смерть тела-носителя изгоняет Испорченного, — ответила Амалия. — Он будет на мгновение ослаблен, что сделает его уязвимым для изгнания за границы Предела. Однако отправка демона назад, как и призыв его сюда, требует больших знаний об основах нашей старейшей магии.

— Вы можете это сделать?

Она покачала головой, сверкая драгоценностями.

— Немногие обладают знаниями, и я не знакома ни с одним из них, кроме Товина.

— А как насчет других эльфов?

— В такой поздний час попытка контакта займет слишком много времени, и нет никакой гарантии, что они поделятся своими знаниями.

Я с силой выдохнула сквозь стиснутые зубы.

— Ладно, а как насчет захвата? Допустим, он заражает кого-то, и носитель умирает. Можем ли мы поймать Испорченного прежде, чем он найдет другого носителя? Вроде как в кристалл, что ли?

— Я не знаю такого способа захвата, но это не значит, что его не существует.

Вайят фыркнул. Я сверкнула глазами, но он не обратил на меня внимания.

— Вы можете это выяснить? — спросила я предводительницу фейри.

— Конечно.

Это немного, но это было начало. Только Вайят, похоже, не желал признавать эту обнадеживающую информацию. Я сдалась. Какое-то время он мог утопать в жалости к себе, но я не хотела этого видеть. Положила немного еды на тарелку и налила ещё один кубок вина.

— Амалия, мои извинения, — проговорила я. — Могу я закончить трапезу в своей комнате?

Эльф кивнула, её поведение было хладнокровным и спокойным, как будто наш спор никогда не происходил. Мы уже всё выяснили. Знали, кто наши враги. Нам просто нужно было время, чтобы спланировать контратаку и обыграть Товина в его же извращённой игре.

У двери оглянулась на Вайята. Он не обернулся. Я вздохнула и вышла.

Глава 22

23:25

Мое терпение лопнуло вместе с остатками вина. Разнообразие фруктов, орехов и сырых овощей сгладило боль в моем животе и наполнило меня энергией, но ничего не могло сделать с болью другого рода. Она находилась глубже, кровоточа все сильнее.