Три дня Илль (СИ)

- Ну почему же? На свежее мясо хватает, - парировала старушка. Веер цветных картинок лег между ними, как тонкий мост. - Гадаю я редко, только когда... клиент подходящий.

Иллия опустила руку в карман, нащупала тощий кошелёк. Хоть бы хватило, а то запросит за ворожбу - вовек не расплатишься.

- И что тут у нас?.. - Пальцы нежно погладили нарисованный скелет. - Смерть была, большая смерть... Обрушилась башня, и род погиб. Но не весь. Не весь...

- А что ещё? - Илль не справилась с любопытством - вдруг ведьма и впрямь может прочесть будущее?

- Дорога. Длинная, дальняя, снегом запорошенная... Вижу псов - мчатся по следу...

А ведь были псы. Под Альбургом её загоняли, как лисицу, травили собаками, улюлюкали весело. Она спаслась в воде - просидела под заброшенной мельницей весь вечер и ночь, пока охотники не решили, что она вырвалась из тисков и сбежала.

- Выбор. Ты выбираешь дорогу, - говорила старуха, водя над картами рукой, говорила и смотрела прямо в глаза. Сейчас в ней проступила настоящая суть - хищная и опасная. - Но любовь уже с тобой. Пусть ты этого и не хочешь, но избежать ее нельзя.

- Можно.

- Нельзя! - рассердилась ведьма. - Судьбе не нравится, когда её метку пытаются подделать.

- Я не верю в судьбу, - возразила из чистого упрямства Илль. Она не знала, кто толкает её в спину, заставляя врать, но спорила, надеясь услышать - правду? ложь? - утешение.

- Неважно... Вижу детей... Они уже приходили к тебе и ушли, но вернуться вновь.

Илль сжала зубы, глотая слёзы. Вот и утешение, только нужно ли оно ей?

- Я не хочу больше... Хватит!

- Ну, как скажешь, - согласилась ведьма, сгребая карты. - Может, оно и к лучшему... Не будешь с выбором колебаться.

- Сколько за гадание?

Хозяйка встала из-за стола, убрав в карман карты, и принялась что-то отмерять и смешивать у буфета.

- Пять серебрушек за травы, а гадание - дар.

Илль выложила стопочку разогревшихся в ладони монет.

- Зальешь кипятком, отвар пусть он сразу выпьет, а гущу - теплую - к груди приложишь.

- Спасибо.

Ведьма провела гостью до двери и шепнула той в спину:

- Попутного ветра...

****

Ингвар спал, когда она вернулась. Илль потрогала лоб: горит. На щеках румянец, грудь поднимается редко и тяжело. Вовремя она сходила к лекарке.

Всю дорогу домой она вспоминала прошлое, позволив скорби наброситься на нее. Под ногами шелестели палые листья, а она слышала смех; рядом щебетала пичуга, а перед её глазами вставал зимний сад с клетками, в которых пели скворцы; косые лучи перемежались с тенью, а она переносилась в пустой зал, где за тяжелыми портьерами пряталось солнце, а по полу скользили туфли.

Илль тряхнула головой - не время. Огонь погас, так что пришлось разжигать его снова. На этот раз дело пошло быстрее, так что вскорости на плите кипела вода.

Она залила травы кипятком, поколебавшись, не оставить ли половину на вечер, но решила, что сходит к ведьме еще раз, если понадобится.

- Ингвар... Ингвар, проснись.

Длинные ресницы медленно поднялись, открывая мутные, с красными прожилками глаза.

- Выпей, пока горячее.

Он послушно отхлебнул. Поморщился и принялся глотать парящий отвар. Пустой ковш отдал Илль и откинулся на подушки, тяжело дыша.

- Легче? - О чем она спрашивает, не может ведь отвар подействовать сразу.

- Вроде да... Кх-кх, - кашлянул Ингвар и прислушался к себе. - Да, теплее стало.

- Тогда раздевайся, гущу ещё надо на грудь приложить.

Он безропотно стянул с себя мантию и рубаху. Илль отвернулась, не столько отыскивая бинт, сколько скрывая смущение. Что это с ней? Голых мужчин давно не видела? Или просто гадание из головы выбросить не может?

Бинт нашёлся в свертке с грязной одеждой - измятый, с бурыми разводами от плохо выведенной крови. Она старалась его отстирать, но не получилось. Как и со шрамами - они тоже остались с ней.

Ингвар увидел, с каким лицом повернулась к нему хозяйка, и спросил:

- Что-то не так?

- Нет, нет, все хорошо... Придержи тут... Ага, спасибо.

Илль зачерпнула горсть тёплой жижи и размазала её по груди. Под пальцами заскользила гладкая бледная кожа, туго натянутая на скелет. Она вытряхнула на ладонь остатки, не обратив внимание на капли, испачкавшие простыни, и пришлепнула их сверху. Лёгким движением отерла руку о грудь. Ингвар вздрогнул.

- Больно?

- Щекотно.

Она улыбнулась краем рта - на щеке проступила ямочка. Бинт лег тугой повязкой поверх ребер. Ингвар завозился, устраиваясь поудобнее. Если бы не слабость, он ушел бы еще утром, не желая обременять собой Илль.