Три дня Индиго

— Я даже сейчас могу это сделать. Несмотря на ваше сильное предубеждение. И мне не придётся вмешиваться в вашу психику или осыпать дорогими подарками. Обычное общение, разговоры. У меня большой опыт, поверьте… минусы очень долгой жизни…

Последнюю фразу Прежний сказал как-то по-особенному. Вроде просто слова, но я вдруг представил себе человека, живущего сотни лет. Он одинок, люди проносятся мимо, словно мотыльки перед лампой, вспыхивают и умирают. Умирают враги, умирают друзья. Умирают любимые. Умирают дети и внуки. Он человек, но одновременно нечто куда большее. Одинокий, несущий на себе груз немыслимой ответственности, неспособный позволить подлинные чувства — они всё равно угаснут. Есть такие же, как он, но их очень мало, и они все давно опротивели друг другу. Но где-то в душе у него остаётся робкая надежда — встретить ту, что его поймёт и примет таким, какой он есть…

Я вздрогнул. Нет, Прежний не забрался мне в голову. Не воздействовал на меня какими-то невидимыми волнами и излучениями. Но он сделал так, что я ему посочувствовал. Буквально несколькими словами, сказанными с нужной интонацией!

Милана поёжилась и отступила на шаг. Я увидел, что в её взгляде промелькнул ужас. Наверное, она почувствовала то же самое, только острее… применительно к себе.

— Больше не стану так делать, — сказал Иван нормальным тоном. — Не беспокойтесь. Я предлагаю честное сотрудничество. Временный союз.

— У нас уже есть временный союз… — ответил я.

— Понимаю. С Продавцами. И вы дружите с Гнездом, а это подопечные Инсеков. Всё завязано. Но дело в том, — Иван встал, подошёл к самому порогу, не пересекая, однако, невидимой линии, — что сейчас наши интересы не противоречат друг другу.

— Поясните, — сказал Лихачёв.

— Полковник, мы же раньше были на «ты»? Поясняю: я не знаю, зачем Татьяна Воробьёва пришла к Продавцу. Это запрещено и смертельно опасно. При всей моей нелюбви к Продавцам, открытая война с их культурой нам не нужна. Сегодня враги, завтра друзья — так бывает. Так что работайте на своего нанимателя, выясняйте, кто пришил его соплеменника. Мне очень интересно, особенно — как это было сделано, но я не стану спрашивать. Зато я прошу выяснить, кто и как убил Татьяну Воробьёву.

— А если возникнет конфликт интересов? — спросил Лихачёв.

— Допускаете, что они убили друг друга? Сомневаюсь! Но тогда это была инициатива Татьяны, и она уже понесла кару. Вы работаете на Продавца, поработайте и на меня. Поверьте, я найду чем отплатить за службу.

Мы с Лихачёвым переглянулись.

— Я окажу вам поддержку, — сказал Иван. — По человеческой линии, в первую очередь. Ваше маленькое частное расследование, полковник, станет официальным, но докладывать вы будете только мне и только то, что касается Татьяны. Зато — вся возможная поддержка, ресурсы, информация. А?

— Что скажешь, Максим? — спросил Лихачёв.

— Я должен поговорить со своим нанимателем, — ответил я.

— Это разумно, — кивнул Иван. — Поговорите. Потом сообщите, принял ли он моё предложение. Но ещё одна война никому не нужна, поэтому уверен — примет. Да! Передайте ему мои соболезнования.

— Если Продавец согласится… — я глянул на Лихачёва. Тот едва заметно кивнул. — То мы примем ваше предложение.

— Прекрасно, — сказал Иван. — Вы, полагаю, не впустите экспертов?

— Не имею права, — ответил я. — Позвал тех, кого разрешили впустить.

— Тогда не станем посылать учёных мужей на убой, — усмехнулся Иван. — Поставьте пост, полковник, чтобы отгонять сёрчеров. Я вам пришлю оборудование… что вам потребуется, Милана?

— Микроскоп, — сухо сказала она. — Хороший.

— Вам привезут хороший люминесцентный микроскоп, низковольтный электронный. Протянут кабель питания, тут ведь розеток нет, я полагаю? Если потребуется конфокальный лазерный или высоковольтный электронный — дадут доступ, но образцы вам придётся выносить наружу, это штуки нежные и громоздкие. Лабораторные столы, спектрометр… вы список напишите, я плоховато разбираюсь, — он улыбнулся. — Какие-нибудь раскладные кровати? Думаю, лишними не будут. Кресла… вместо этого хлама. Питание? Знаете, вам пробросят ещё телефонный провод, спасибо добрым Инсекам, что оставили нам проводные телефоны… еду заказывайте из ресторанов, у вас будет открытый счёт… Что ещё? Ах, да! Нормальный туалет тут есть?

— Нет, — неохотно сказал Лихачёв.

— Привезут, поставят рядом. Район временно оцепим, повод найдём. Ну, подумайте, что ещё, я пока распоряжусь. Главное — электричество и туалет, — он улыбнулся. — О! Понял! Вода! Шланг кинут. Если нужен душ, организуем. Знаете, у вояк есть такие машины, там внутри и банька, и постирочная, и душевая. Подумаем! Всё, я побежал… Да, это всё будет у вас вне зависимости от того, примете ли вы предложение о сотрудничестве. Считайте жестом доброй воли.

Я закрыл дверь, когда Иван бодрой походкой пошёл прочь от Комка. Посмотрел на Лихачёва.

— Да, государственная машина может быть очень эффективной… — кивнул Лихачёв и поморщился.

— Я подвоха не вижу, — признался я. — Вроде всё честно.