Три дня Индиго

Дверь машины открылась, никто меня не задерживал. Я вылез, крепко сжимая пакет, на всякий случай заглянул — да, контейнеры на месте. Пошёл к Гнезду, чувствуя спиной взгляд Ивана. Чёрный лимузин так и остался стоять.

Что же он задумал?

Развернувшись, я бросился назад, к машине. Вновь постучал в стекло костяшками пальцев, и оно уползло вниз.

— Иван… — я запнулся, глядя на него. Но Прежний смотрел ободряюще, и я собрался с духом. — Вы ещё обещали рассказать мне про себя. Про то, кто вы такие, чего хотите… сделать меня Кандидатом. И Дарину.

— Но я предупреждал, что если откажешься, то я сотру тебе память о разговоре, — напомнил Иван.

— Да. Но так вышло… в общем, я всё равно уже не совсем человек… Расскажите.

— Макс, погляди на часы.

Я посмотрел.

Что-то не то. В Комок я зашёл в начале седьмого. Сейчас было почти девять.

— Я уже рассказал, Макс. Только что.

— И я не согласился?

Иван покачал головой.

— Не согласился. Я тебе больше скажу, Макс. Я дважды рассказывал о нас. Первый раз — когда ты спросил: «Откуда мне знать, быть может, вы уже рассказали». Помнишь? Ты молодец, сразу сообразил. Могу рассказать и третий раз, но зачем?

На губах Ивана появилась улыбка, и стекло поползло вверх.

Я отступил на шаг.

Нет, я не удивился.

На самом деле, я знал, что он скажет.

Машина продолжала стоять, будто Иван и в самом деле готов был в третий раз поведать мне правду, которую я не приму.

Я дошагал до здания министерства, по-прежнему ощущая, что за мной наблюдают. С одной стороны — можно было порадоваться. Нас не будут преследовать за случившееся в музее. И даже сына Виталия Антоновича, за которого он погиб, я вроде бы отстоял… только придумать надо, куда его девать. Продавец тоже честно расплатился, у меня возвратный мутаген, а значит… значит, сейчас я найду Дарину, мы помиримся после дурацкой ночной ссоры, и она станет человеком.

Я не стану Кандидатом.

Но — не очень-то и хотелось.

Я останусь не совсем человеком.

Но — плевать.

Зато у меня зрение стало как у орла.

На входе в Гнездо стояла Же. Во всяком случае мне показалось, что это она.

— Привет, — сказал я.

Стража переступила с ноги на ногу. Что-то её тревожило.

— Я могу войти? — спросил я на всякий случай.

— Можешь. Ты был призван.

Стража вновь затопталась на месте.

В туалет хочет, что ли?

— Тебе надо отойти? — спросил я.

— Нет. Да. Ты идёшь говорить с Дариной?

— Хотелось бы, — вздохнул я.

Не знаю, сколько лет Же, но она казалась мне похожей на очень застенчивую маленькую девочку, которая говорит, уткнув взгляд в пол. Несмотря на здоровенный рост, устрашающую внешность и внимательный взгляд…

— Скажи ей, что вечером мы уйдём.

— Кто уйдёт?

Же снова затопталась на месте.

— Я. Стража Валя. Стража Па. Стража Петя Семёнов.

Трёх других стражей, пришедших в Гнездо «в командировку», я знал хуже, у двери они стояли редко. Петя Семёнов… ну надо же. Я подумал, что это совсем маленький мальчик, вытвердивший назубок имя и фамилию, раз он ими пользовался и став стражей.

Но Же продолжала:

— Жница Ваня. Жница Роман.

— То есть вы все уйдёте? — уточнил я.

— Да.

— Хорошо, передам… — я пожал плечами. Да, было понятно, что выделенные на время Изменённые вернутся в своё Гнездо, самое большое в Москве. Но не рано ли? Сколько сейчас тут Изменённых? Десяток куколок… — Дарина знает?

— Нет.

— Ты хочешь, чтобы я передал ей?

— Да.

— Почему не сама? — я даже не сообразил, что принялся допрашивать стражу.

— Не хочу это говорить.

Вот так номер!

До меня стало доходить. Медленно, но верно.

— Вы должны были дольше здесь оставаться?

— Пока не появится четыре стражи, две жницы, монах, хранитель, мать. Это минимум Гнезда.

— Так почему вы уходите? — спросил я.

— Мать велела.

Ясно. Приказ матери Гнезда — закон для Изменённых. Хоть они и жили тут, но принадлежат к раменскому Гнезду.

— Лады, — сказал я. — Ну… рад был познакомиться. Всего хорошего, Же.

Стража кивнула. Спросила с лёгкой надеждой:

— Может быть, ты придёшь днём? Поиграем снова?

Я наморщил лоб. Снова? С кем из Стражи я играл?

— А! — воскликнул я, вспоминая. — Мы играли в вопросы! Когда я первый раз пришёл к вашему Гнезду!

— Да, — Же улыбнулась. У стражи это выглядит жутковато, но она явно старалась. — Мне понравилось играть с людьми. Ты не совсем человек, теперь я понимаю. Но всё равно.

Я кивнул.

— Приду. Извини, что сразу не узнал.

— Мы все похожие, — ответила Же.

Изменение у стражи стирает индивидуальные черты лица. Жницы всё-таки разные, монахи тоже. А стражи… они как штурмовики из фильмов про звёздные войны. Только штурмовики были клонами одного человека.

— Вы разные, — сказал я. — Всё-таки разные. Хорошо, я передам Дарине… когда вы уйдёте?

— В полночь. Нам приказано уйти сегодня, мы уйдём в полночь.

Я нахмурился.

Это мне не нравилось. Выглядело так, будто пришедшие на подмогу Изменённые не хотели выполнять приказ матери и саботировали его в меру возможного.

— Почему вы не скажете сами? — спросил я в лоб. — Почему ты не хочешь говорить с Дариной?

— Нам стыдно, — ответила Же.

Вот теперь мне стало совсем не по себе.

Я кивнул и пошёл внутрь Гнезда.

Потом я сообразил, что есть ещё одна странность.