Три дня на любовь

— Прости, Мир. Обещаю, что больше не буду ему грубить. По крайней мере, постараюсь. — Она повернулась к Дэну. — Нашу мать звали Джулия Вуд.

Значит Вуд. Лайла представилась фамилией матери, потому что не хотела носить фамилию отца. Значит и тут не обманула. И значит их встреча действительно случайна. Она не знала, что он жених ее сестры.

Эта мысль почему-то была приятна Дэниелу. Она не лгала.

Машина остановилась возле дома.

— Добро пожаловать домой, сестренка. — Улыбнулась Миранда.

Лайла с тревогой посмотрела на огромный дом.

Через несколько минут ее тревога усилилась.

Когда они вошли в дом, к ним навстречу вышел Эдвард и отец.

Он посмотрел на Лайлу и махнул рукой в сторону кабинета.

— Лайла… Я рад тебя видеть. И прошу немного твоего внимания. Нам о многом нужно поговорить.

Она двинулась к отцу. И уже возле двери обернулась и посмотрела на Хардмана.

Он немного кивнул головой, словно оказывая ей поддержку. И она была безумно благодарна за этот жест.

Благодарю, что заглянули в эту историю. Буду рада, если поощрите звёздочкой! От вас секунда, для меня понимание, что труд не напрасен…

Глава 34

Лайла закрыла дверь кабинета и зажмурилась, пытаясь унять дрожь и собраться с силами. Она боялась повернуться к отцу. Не знала, чего от него ожидать. На протяжении стольких лет она рисовала в голове картины его жестокости… Но так ли это?

— Дочь, иди сюда. — Спокойный голос Саймона привел ее в чувство.

Она повернулась к отцу. Несмотря на свой двадцатипятилетний возраст, внутри нее появился какой-то детский трепет… Чувство страха, уважения, смешанного с чувством любви к родителю. Лайла улыбнулась и прислушалась к себе. Чувства ненависти не было. Была лишь осторожность.

Мистер Коллинз посмотрел на дочь и улыбнулся. Его густые усы зашевелились.

Это было словно воспоминание из детства. Всегда, когда отец улыбался, она с интересом наблюдала за его усами и за их движением. Лайла рассмеялась.

Мужчина вытянул руки и она, не задумываясь, подбежала к нему в бросилась в объятия.

— Девочка моя, — Он погладил Лайлу по волосам и поцеловал ее в макушку. — Как же я по тебе скучал…

— Папа… — Слезы градом катились по щекам девушки. — Папочка… — Она сильнее прижалась к нему.

Ей казалось, словно она опять стала маленькой, словно не было этих долгих лет разлуки… Он для нее все так же оставался властным, сильным мужчиной, который с нежностью относился к дочерям. Все, что рисовало столько лет ее воображение, стиралось словно ластиком.

— Прости, прости меня… — Шептала Лайла, целуя его в щеки.

— Это ты прости меня, родная. Моя гордыня сыграла со мной злую шутку… — От посмотрел в такое родное лицо, вытирая ладонью ее слезы, как делал это в детстве… И его глаза тоже увлажнились. — Но ты истинная дочь своего отца… Такая же гордая и упрямая.

Девушка улыбнулась сквозь слезы.

— Я не знала, папа… Не знала, что случилось на самом деле… — Шептала она, всхлипывая. — Я верила ей…

— И я верил своей Джулии, милая… — Он сел на диван и притянул к себе дочь, усадив ее к себе на колени. Лайла положила голову ему на плечо. Саймон гладил дочь по волосам, продолжая рассказ: — Я верил ей, верил в нее… Лайла, я любил твою мать до беспамятства… Я прощал ей то, что не должен был прощать. Злился. Ругался. Оскорблял… А потом вновь целовал, забывая обо всем. Она была моим наваждением, моей страстью… И я до сих пор ее люблю.

— О, папа! — Лайла опять заплакала, обняв отца за шею.

— Ты так на нее похожа, родная… Так похожа! Может я просто боялся, что точная копия женщины, ставшей моим безумием, будет постоянно рядом…Будет напоминать о ее предательстве… О той боли, которую она мне причинила. — Одинокая слеза покатилась по щеке Саймона. Девушка, казалось, чувствует всю боль, что обуревает отца внутри. — Я не имел права так поступать, родная… Не имел права огораживать себя стеной из гордыни и лжи, чтобы защитить свое сердце. Тогда я не думал о том, что пострадаешь ты. — Он опять вытер ладонью слезы со щек дочери. — Прости меня, Лайла.

Она крепко обняла отца.

Такое чувство счастья переполнило девушку! Она дома. Она вернулась домой. Нет чувства сильнее, чем родительская любовь и любовь детей к родителям. В ней нет страсти, нет лицемерия, нет выгоды. Она чиста, наивна. Она настоящая. Ей не нужны причины, не нужны оправдания. Лайла поняла это сразу, как оказалась в объятиях отца. Вся ее ненависть, обиды…Все это было ненастоящим. Но она упорно сама в это верила.

Она всегда любила мать. Всегда любила отца. Детская обида, засевшая в ее душе не давала ей понять истину. Родители — это наши ангелы хранители. Несмотря на все злые слова, которые мы бросаем им от обиды, злости они всегда раскроют нам свои объятия, не смотря ни на что.

— Почему мы не смогли ей помочь? — Тихо прошептала Лайла.

— Давай, я расскажу тебе все с самого начала, милая. — Саймон улыбнулся дочери, и она, посмотрев на его усы опять рассмеялась. — А вот улыбка у тебя моя! — С гордостью сказал он. — И глаза тоже.