Три дня в Петербурге

Парень, то скорчившись, то скрючившись, то с полуулыбкой проворачиваясь, стоял и наблюдал из окна. Он был достаточно юн, чтобы пренебрегать угрозой простуды и достаточно умен, чтобы догадаться о необходимости теплого воротника в своём десятиминутном оконном стоянии. Жора был среднего роста с фактурным лицом, но с большими ступнями, которые забавно смотрелись в розовых тапках, и можно было подумать, что это были чужие тапки, если бы не его скрытая фанатичная преданность розовому цвету. Когда-то давно, как ему кажется, он услышал от очень уважаемого им человека, которые видимо в свою очередь это узнал еще из более уважаемых источников, что розовый – это невозможный цвет. Оказывается, розовый видит розовым только человеческий глаз, а в самой природе этот цвет даже не существует. «Только представьте себе, окраина Москвы, а я стою в тапках невозможного цвета и смотрю с балкона на улицу», – думал он. Из глубины квартиры доносились самые обычные звуки: телевизор, чьи-то надоедливые уведомления, включенная вытяжка. Слева от мечтателя обидчиво сложилось семейное барахло: книги, потерпевшие изгнание, обиду, позор и потоп, старые компьютеры, из доайфоновских времен, когда еще можно было друг к другу ходить, чтобы поиграть и пообщаться, ящики водочных времен и старая гладильная доска, такая же ненужная и редко используемая, как и новая. Отдельно, и своей жизнью жили чемоданы, переходной моды начала нулевых, они уже не обладали той внушительностью, что их братья из советской поры, но и не получили еще той гладкости и брауновской обтекаемости как нынешние. Наверное, если для чемоданов и существует свой рай или ад, то балкон Жоры был бы для них чистилищем, где можно постоять и подумать.

Жора смотрел на чемоданы, и любовался, в его голове прокручивались сотни сценарий возможной поездки: вот он верхом красиво разодетый и на лошади галопом скачет в пустыни, с… подождите, а чемодан?

Моя шалость

Какая глупость! Зачем мне чемодан в пустыни? Хорошо, а как я доберусь до пустыни без чемодана? Опять неувязочка, а зачем мне собственно говоря пустыня, я же уже был там.

Нет. С этим чемоданом я бы поехал куда-нибудь в место более доступное и реальное, вовсе необязательно искать уединение в путешествиях, достаточно ни с кем не общаться. Ха-ха. Ни с кем не общаться? Жора, брось ты. Как будто к тебе, так и лезут с интересом и записываются за две недели на встречу, если плакучая ива – твоя одноклассница, то ты охотничий домик на опушке. Ведь так хочется уехать куда-нибудь! Мир такой огромный, да, я в нем маленький, да, я, наверное, его так и не пойму, и не увижу, но как хочется попробовать? Говорят, сам Бог трудился шесть дней чтобы сделать эту красоту, чтобы в далекой Азии ветра рассыпались о гордый Тибет, чтобы у берегов Индийского океана плыли самые чудные рыбы, чтобы в Карелии росла чуткая береза, и чтобы у мыса Горн бушевали величавые бури.

– Дети, обед!

      Какой вкусный обед, почему нельзя каждый прием пищи сделать таким душевным, праведным и мелодичным как семейное обеденное застолье? Вот к примеру, ложка эта, я ее очень люблю, мне нравится ковырять ею в тарелке ближе к концу ужина и переглядываться с братом: кто из нас сделает более вычурную вещь? Конечно же, он бы никогда бы сам не догадался повесить ложку на нос! Ну и что, что я «взрослый человек»? Взрослые люди не имеют права играться с гравитацией? Нам нужно обязательно все вот это понять и принять? У нас нет выбора?

С окончанием застолья наступает какая-та пустота, все расходятся по своим делам: отец включает своё любимое интернет-радио, мама рассказывает о своих одноклассниках и юности, брат сидит в Википедии. Может быть это и есть мой Тибет?

Как трудно быть честным и последовательным одновременно, так и хочется уйти, сковырнуть от себя. Зачем ехать? Куда ехать? На что ехать? На те пять тысяч рублей, что залежались в твоей копилке? Тебе разве не говорили, что только параноики и придурки хранят бумажные деньги в копилке?

Звонок.

– Алло, слушаю! – говорит юноша, сидя на стуле и вытягивая невзначай носок, – Да, не занят. Ахах, очень мило, рад тебя слышать.

Беседа

      Почему он мне сейчас позвонил, чего же он хочет? Он так редко мне пишет, хоть он и друг, но волную я его конечно слабо, я, наверное, в его список важных друзей и не вхожу вовсе, иначе он бы писал чаще. Я люблю его, но он так редко вспоминает меня, что, когда я его вспоминаю сам – это превращается в целое событие. Так странно, вроде бы Друг, а вроде бы просто приятель. Хотя в тот раз все было по-другому, я помню, как мы часами болтали не о чем, мы как будто бы просто бесконечно обменивались ухмылками, и когда он что-то разгорячённо рассказывал я прямо представлял его лицо, его мимику. Да, как быстро все проходит, я даже его ничем не обидел, а он забыл обо мне. Наверное, у него появился другой друг, с которым приятнее разговаривать, который не вызывает длительных пауз и который не выдавливает из себя улыбку из вежливости, и который когда беседует, то душой присутствует, а не улетает в дальние края своей черепушки.