Три дня в Сирии

— Хорошенькая, даже очень. Вот я скажу Бушре, чем ты тут занимаешься, Асеф, она тебе все волосы вырвет. Ни за что не потерпит соперницу, — саркастически заметил Махер, убирая пистолет в кобуру.

Окинув Джин взглядом с ног до головы, он как-то неприятно усмехнулся и направился к двери, словно ничего и не произошло. Семейство Асадов, как поняла женщина, пользовалось возможностью пострелять друг в друга. Шаукат неподвижно лежал на ковре. Его поддерживал за плечи адъютант, а рядом на ковре расплывалось темное кровяное пятно. Махера содеянное явно не волновало. Открыв дверь, он остановился на пороге, еще раз взглянул на Джин. Похоже, она занимала его гораздо больше, чем мысль о том, жив муж его сестры или уже мертв.

— Когда она тебе надоест, скажи мне, — мерзавец кивнул в сторону Джин, словно Шаукат мог его не только слышать, но и видеть. — Я ее заберу к себе. Очень уж хороша. Тоненькая. Моя Маналь разъелась, ее уже и не обхватишь. Что до дезертиров, — его красиво очерченные губы под аккуратно подстриженными усами скривились в ярости. — Я приказан их расстрелять, и значит, так и будет. Никто не смеет отменить мой приказ! — закончил Махер, выйдя в коридор и резко захлопнув за собой дверь.

Джин опять вздрогнула.

— Господин, господин, вы слышите? — как только Махер удалился, адъютант склонился над Шаукатом и испуганно звал его. — Кажется, он без сознания, — растерянно заключил мужчина, взглянув на остальных. — Чего теперь делать? Надо позвать врача.

— Дайте, дайте, я посмотрю, — Джин быстро подошла и опустилась на колени перед Шаукатом.

— Она же врач, — вспомнил вдруг адъютант. — Как вас там зовут… Зоя, подскажите нам? Вы разбираетесь в подобных случаях? — Джин отметила новое, уважительное обращение к своей персоне.

— Я разбираюсь, — кивнула Джин. — Во-первых, помогите мне перенести господина на диван, — распорядилась она, — я не могу смотреть на полу. Во-вторых, немедленно прикажите хозяину принести все медицинские препараты и инструменты, которые имеются в отеле. Голыми руками, без препаратов, как вы понимаете, много не наделаешь. У них здесь есть медицинский пункт?

— Должен быть, — адъютант Шауката вскочил и побежал к телефону, закричав в трубку: — Мустафа, в генерала стреляли. Кто? Кто? Какая разница? Махер стрелял. Что «о!»? Срочно нужны медикаменты. Какие? — он быстро оглянулся на Джин, которая помогала помощникам генерала уложить его на диван перед окном.

— Все медикаменты. Я посмотрю, — сказала Джин.

— Не знаю. Короче, несите все, что есть, — передал адъютант. — Доктор? Кстати, у них тут есть доктор, — сказал он, обернувшись к молодой женщине.

— Пусть придет. Его помощь не будет лишней. Вдвоем мы быстрее справимся, — кивнула она.

— Пусть приходит! — дублировал офицер в трубку. — И поскорее, Мустафа, поскорее, — взволнованно добавил мужчина.

— Надо снять одежду. Помогите мне. Я должна осмотреть рану, — попросила Джин помощников.

— Он жив? — затаив дыхание, спросил один из них.

— Да, жив, — заключила Джин, заглянув в зрачки генералу и приложив ухо к груди, — у него шок. Сейчас я сделаю укол, и он придет в себя. Неужели выстрелили прямо в него? — поразилась молодая женщина. — Какая-то дикость.

— Да, в него. Пуля прошла навылет и угодила в подоконник. Махер не считает подобное дикостью, — усмехнулся адъютант, подходя ближе. — Для него такие штучки — обычное дело. Если на плацу Махер недоволен выправкой своих гвардейцев или заметит минимальную небрежность в обмундировании, ему ничего не стоит просто застрелить солдата, который вызвал его неудовольствие. Махер вообще любит пострелять по каждому поводу.

— Заметно, — тяжело вздохнула Джин. — Он уехал?

— Не думаю. Для него не произошло ничего особенного, — ответил офицер. — Сидит, наверное, на ротонде и смотрит на девочек Мустафы или уже потащил какую-нибудь из них в номер. Махер любит заняться легким сексом после того, как позлится, а особенно постреляет, — офицер криво усмехнулся. — У него сразу потенция повышается. Махер еще явится сюда узнать, как его родственник чувствует себя после так называемого разговора.

— Не впускать! — резко приказала Джин.

— Кого не впускать? — опешил офицер.

— Махера аль-Асада сюда больше не впускать, — молодая женщина серьезно посмотрела на собеседника, повернувшись. — Вам ясно? Просто закрыть дверь и не пускать ни при каких обстоятельствах. Иначе такая встреча может только усугубить положение.

— Как мы можем не пустить его? Положено… — снова удивился офицер.

— Вы хотите, чтобы ваш начальник быстрее поправился? — нахмурилась Джин.

— Да… — неуверенно ответил офицер.

— Так выполняйте мои советы. Вас как зовут?

— Заир аль-Мас. Я старший адъютант, — ответил тот все так же растерянно.

— Так вот, Заир, закройте дверь. Впустите только врача, и пусть внесут медикаменты. Больше тут никого не нужен, даже сам хозяин. Все его стенания и вздохи здесь совершенно ни к чему. Махеру, когда он явится, просто ответьте, что больному необходим покой и так настаивает доктор. Все. Покой, ясно? — кратко распорядилась Джин.