Три дня в Сирии

— Эти ваши интриги, — Джин не смогла сдержать неудовольствия. — Тогда что вы предлагаете? — она встала перед Милюком, уперев руки в бока. — У нас на счету каждая минута. Я вижу только один выход, — сказала Джин, чуть подумав. — Вы вызовете машину для себя и проедете по оставшимся адресам, просто забирая раненых, без всякого осмотра, а я заберу этого человека, — она показала на Омара, — и на машине вернусь в резиденцию, сразу начав оперировать. Все равно, — Джин пожала плечами, — мне понадобится профессиональный, подготовленный ассистент, не офтальмолог. Для такого дела, как перитонит, офтальмолог не годится. Кто мне поможет? Снежана, Кала? Они понятия не имеют даже о том, как называются правильно хирургические инструменты, не то что как их приготовить к использованию, например, и подать хирургу.

— Один из моих охранников раньше был практикующим хирургом. Я прикажу ему, — вспомнил Милюк. — Он работал около пяти лет военным врачом и не должен забыть. Мы так и сделаем, госпожа, — решил он. — Вы поедете в резиденцию с этими двумя ранеными, а я вызову другую машину, и мы заберем остальных. Я сейчас предупрежу госпожу аль-Асад.

— Надо позвонить Бабаку, — вспомнила Джин. — Он знает все адреса, покажет. Правда, у него легковая машина.

— Мы вызовем фургон, — ответил Милюк, ожидая ответа госпожи аль-Асад. — Бабак нам действительно потребуется. С ним к нам будет больше доверия, и мы потратим меньше времени, — сказал подчиненный Бушры и позвонил по телефону со словами: — Алло, госпожа, это майор Раджахи. Возникли экстренные обстоятельства.

Джин вышла из дома и, подойдя к машине, подозвала двоих охранников.

— Надо перенести раненого в машину, — попросила она. — Только осторожно. Он очень плох.

— Несите, несите этого вонючку отсюда вон! — закричала в бешенстве мать. — Он и меня измучил, и отца тоже. Никакого проку от сына нет, никакой помощи, никаких денег. Мы его растили, думали, будет нам опорой в старости, а он вон куда свернул, на какую дорожку. Так ему и надо.

— Замолчите, — Джин резко ее оборвала. — Не хотите помогать, не надо. Отойдите прочь! Ничего странного, что у вашего сына перитонит. Как он вообще еще так долго продержался? Вы даже не удосужились убрать за ним.

— Что я ему, нанялась? Это он должен содержать меня в старости, а не я его.

— Не мешайте, — Джин оттолкнула мать, увидев, что охранники несут Омара в машину.

Милюк шел рядом, держа капельницу. Юноша уже не стонал, а неподвижно лежал на носилках, откинув голову набок.

— Я помогу, присмотрю за ним, за ними обоими, — Мара подбежала к носилкам, поправила сползшую набок простыню. — Стыдно, стыдно, соседка, родной сын, твоя кровиночка, — сказала она Зухре с упреком. — Аллах все видит, он тебя накажет.

— Пусть он больше не возвращается сюда! — крикнула та, когда юношу грузили в машину.

— Видимо, и не вернется. Найдет где жить, — заметила Джин.

— К нам придет. Я пущу, и отец тоже, — сказала Мара, заботливо вытирая испарину со лба Омара. — Всю жизнь Зухра жадная была. Вот и сейчас на лечение тратиться не хочет. Боится, деньги с нее запросят, — сказала она с осуждением о соседке. — По мне, лишь бы живой, здоровый. Лишний рот нам — не помеха. Хотя все равно нищие мы, и ни богаче, ни беднее уже не станем.

— Госпожа аль-Асад сейчас сама приедет в резиденцию, — сказал Милюк, подойдя к фургону. — Она распорядилась, чтобы все было готово к операции. Мой помощник к вашим услугам. К тому же госпожа аль-Асад привезет с собой личную медсестру в помощь.

— Это хорошо. Дело пойдет быстрее, — кивнула Джин.

— Измир вас отвезет, — Милюк показал на одного из охранников, который тут же сел за руль. — Мы подождем фургона. Госпожа аль-Асад сейчас пришлет его из госпиталя.

— Вон Бабак подъехал, — Джин показала на остановившееся перед воротами такси. — Вы можете подождать в его машине. Здесь не очень приятно оставаться, — Джин кивнула на мрачную хозяйку.

— Верно, — согласился Милюк. — Так и сделаем. Заберем еще троих — и назад. Думаю, получится быстро.

— Хорошо, — кивнула Джин. — Мы поехали. Нам ждать некогда.

— Езжайте. Я позабочусь, чтобы вас нигде не останавливали. Охрана в резиденции предупреждена, — сказал Милюк и махнул рукой, отходя. — Двигайся.

Машина развернулась и быстро поехала по улице. Через четверть часа они уже въезжали в резиденцию Бушры аль-Асад. Охрана предупредительно распахнула ворота, и санитарный фургон прокатился по аллее. Сама сестра президента встречала их на террасе около бассейна. Рядом с ней Джин увидела мужчину в белом халате, видимо, того самого офицера, служившего прежде военным врачом, и медицинскую сестру, приехавшую из Дамаска, чтобы ухаживать за генералом Шаукатом. Здесь же стояли Снежана и офтальмолог из отеля Мустафы, бледный, просто белый от волнения. С вытянутым лицом и озабоченным взглядом он издалека показался Джин похожим на пса породы колли, которого выдернули из привычной обстановки и привели в совершенно незнакомое место. Врач постоянно оглядывался и как-то странно дергал головой. Можно сказать, он даже выглядел испуганным.