Три дня в Сирии

— А теперь иди спать, — отпустила ее Джин. — Завтра нам потребуются силы и выдержка.

— Спокойной ночи, пока, — Снежана чмокнула ее в щеку. — Вот Абдулла описается, когда узнает, что я вообще от него того, — она прыснула, зажав рот рукой, — смылась!

— Иди, иди.

Дверь за девушкой закрылась, Джин проводила ее взглядом. Наступила тишина. Она пошла в ванную, выключила воду. Снова села в кресло, поджав ноги, накрылась пледом. Она понимала, что не заснет сегодня. Нет, она вовсе не ожидала, что израильские ракеты ударят на рассвете в четыре часа утра, она верила в разумность принятых решений тех, кто ее сюда посылал, такое было попросту исключено. Нападение будет осуществлено в четыре часа пополудни, и даже если учесть, что их разговоры прослушали, а среди сирийских экспертов найдутся гении, которые сразу догадаются, о чем идет речь, все равно времени очень мало — во всяком случае, чтобы эвакуировать Зейтум, это точно. А значит, ракеты попадут в цель. Она выполнила свое задание, и на его основе Дэвид принял правильное решение, тянуть нельзя ни дня. Теперь ей надо позаботиться о себе и о Снежане. Мысль о том, что завтра уже она будет почти дома, сможет поговорить с матерью, с тетей Джилл, хотя бы по телефону, увидит Алекса, неожиданно сильно взволновала ее. Воображение кинулось вскачь, как ретивый конь, рисуя картины самого близкого будущего. Но Джин тут же одернула себя: «Не надо торопиться, возможны всякие осложнения, и то, что не сделано — еще не сделано, это надо сделать. Сделать, чтобы выжить, чтобы вернуться, чтобы бороться за тех, с кем она познакомилась здесь, кому помогла, дальше — за Абию, за Ахмета, за водителя Бабака, за тех раненых, что лежат под капельницами за стеной, чтобы жизнь их стала безопаснее и лучше. С Асадами, без Асадов — в сущности, какая разница?»

На востоке, над горами заблестели первые лучи восходящего солнца. Джин отбросила плед, подошла к окну, посмотрела в сад, на цветущие дамасские розы, потом перевела взор на алеющее небо над горами. Время не остановить, оно движется по вечному, заранее обозначенному кругу. И за ночью всегда приходит день, пусть даже последний ее день в Сирии. А за ним, конечно, снова наступит ночь. Но ее она рассчитывает провести уже в полной безопасности, дома. С Алексом.

Утром во время обхода больных, Милюк сообщил Джин, что ее приглашает к завтраку Бушра аль-Асад. Сестра президента приехала в резиденцию поздно ночью и никого не захотела беспокоить. Теперь же ей нетерпелось узнать, как чувствуют себя ее подопечные. Звонок от Абии уже был получен, повод для Джин и Снежаны уехать из резиденции существовал, но надо было заручиться поддержкой Логинова. Джин решила позвонить ему, когда зашла к себе в комнату ненадолго, чтобы переодеться и освежиться перед встречей с Бушрой после того, как она почти три часа обследовала, переворачивала, перевязывала больных с тяжелыми повреждениями. Достав визитную карточку Бориса, она набрала его номер.

— Я слушаю, — Логинов ответил быстро. — Это ты, Зоя?

— Да, я, — ответила она. — Я говорила, что я передумала?

— Да, говорила, и что? — спросил он. — Сегодня?

— Сегодня, — подтвердила она, — я собираюсь сегодня навестить одну местную женщину, которая оказала мне поддержку, а потом долго ухаживала за Милисой. Мне надо оказать помощь ее дочери. Мы могли бы увидеться у нее. Мне кажется, это лучше, чем в Даре, где везде много ненужных глаз и ушей, — она говорила неуверенно, даже стеснительно, а как, собственно, еще она могла говорить, назначая свидание? — Я не хочу, чтобы они знали. Хотя боюсь, меня не отпустят без сопровождения, — она с сожалением произнесла фразу, ради которой, собственно, и затеяла весь разговор. — Я теперь очень ценный доктор. Мной интересуется президент, — она грустно пошутила.

— Ну, уж свечку держать я никому не позволю, — резко ответил Борис. — Я позвоню там, кому надо, не волнуйся. Отпустят, как миленькие, — сказал он уверенно, впрочем, Джин и без того нисколько не сомневалась в его влиянии на сирийцев. — Во сколько увидимся, вечером?

— Я бы хотела часа в четыре дня, — предложила она то единственное время, которое, во всяком случае очень устраивало его, только он ничего об этом не знал.

— Но я должен встречать отца, — ответил он, это уж было совсем неожиданно. — Он прилетает в Дамаск, а оттуда его вертолетом доставят сюда, в Дару. Это будет около шести, я не могу до этого времени. Только вечером, после того как он прибудет. Кстати, он везет с собой хирурга для той женщины, я говорил тебе, помнишь? Старик быстро все организовал, он умеет.

— Это хорошо, — Джин обрадовалась последней новости.

Остальное же ее озадачило.

«Если ты не сможешь приехать к Абии, то ты погибнешь, а твой отец останется жив. Я не желаю смерти старшему Логинову, — подумала Джин. — Хотя он крайне неприятная личность, но если он прилетит в шесть, то обстрел уже пройдет. А вот ты как раз в это время окажешься в Зейтуме. Так нельзя. Надо что-то сказать, что-то придумать. А что, собственно?»

Только одно.