Три доллара и шесть нулей

– Ну, поскольку я уже имел возможность убедиться в том, что для более тесного общения вы предпочитаете женщин, уверен, что мое пребывание в вашем доме мне ничем не грозит. – Он не выдержал и коротко фыркнул: – В любом случае я не собираюсь задерживаться у вас более чем на день. – Помолчав, он, на этот раз уже серьезно, добавил: – Спасибо за заботу.

– Ну что вы... – покривился, обнажив два рядка хищных зубов, Николай Иванович. – Вы сделали для меня гораздо больше.

Остаток пути до дома они молчали.

Через четверть часа, когда спаситель сидел в великолепной, украшенной деревянной резьбой, сауне хозяина, в кабинете Николая Ивановича раздался телефонный звонок. Полетаев незамедлительно снял трубку.

– Да!

– Иваныч, – раздался голос помощника Полетаева, – я его сумку забрал, сейчас возвращаюсь в дом.

– Что внутри? – Полетаев чувствовал, что его распирает любопытство. Копаться в сумках людей, как и в их душах, Николай Иванович любил всегда, как только к этому располагали обстоятельства.

На том конце связи раздался тяжкий вздох.

– Свитер, две пары трусов, три пары носков, записная книжка и какая-то картинка в дешевой деревянной рамке. Карандашная мазня. Толстый маленький недоносок стоит на берегу какой-то лужи и строит рожу, как будто ему в спину воткнули вилы. Улыбается, как я догадываюсь.

– Это все, Ус? – слыша, как на первом этаже ходит, в поисках хозяина дома, вышедший из сауны гость, поторопил Пролет.

– Нет, не все. Паспорт на имя Хорошева Валентина Матвеевича, шестьдесят третьего года рождения, выданный три месяца назад в Орле, и четыре удостоверения, подтверждающие, что этот Хорошев имеет орден Мужества, медали «За боевые заслуги» и «Отвагу», а также какую-то висюльку со знаком НАТО. Красивая медалька такая, с синей ленточкой...

Полетаев сдержал эмоции. После доклада Усова становилось совершенно непонятно, что за птица залетела в его дом.

– Уложи все, как было, и приезжай.

Через полчаса, когда сумка была в руках странного гостя, Николай Иванович пригласил его за стол, богато украшенный легкими закусками и дорогим спиртным.

Полетаев наблюдал, как ловко управляется мужчина с панцирем лобстера. В кармане его джинсов лежало все его богатство – две смятые пятидесятидолларовые купюры. В России редко встретишь затертые, согнутые в четырех местах валютные дензнаки. Их берегут, как свидетельства о рождении, как школьные аттестаты, выделяя им места получше и оберегая так, как не оберегают самих себя. В таком виде держать валюту может лишь человек, который действительно провел некоторое время за границей. Для него это не валюта, для него эти две бумажки – деньги. Как рубли для любого, кто ходит по улицам Тернова. Человек давал себе отчет в том, что эти доллары не мечта о светлом будущем, хранимая и обожаемая, а средство, за счет которого можно питаться и жить. Его гость на самом деле жил за границей, а свежую печать УВД Орла в паспорте можно расценивать лишь как дату прибытия в Россию.

– Итак, может быть, познакомимся?

– Меня зовут Валентином Матвеевичем, а фамилия моя Хорошев. – Протянув руку, он закрыл ладонью широкий ворот бокала. – Вы уж простите, я не пью ни шампанского, ни коньяка. От первого меня пучит, а от второго кровь приливает к лицу, и я тяжелею.

– А меня зовут Николаем Ивановичем Полетаевым. – Поставив бутылку на стол, он прилег на него грудью. – А что же вам нравится?

– Все, что мне нравится, либо аморально, либо противозаконно, либо я от этого полнею. А пью я водку, только водку и ничего, кроме водки. Желательно русскую, но изготовленную за рубежом. Я не слишком капризен?

– Что вы... Ус! Петя, у меня в погребке где-то была бутылка водки шведской. – Он снова повернулся к гостю: – Вам в рюмку какого диаметра налить?

– Вот видите... – расстроился гость. – Вы занервничали. А я на самом деле не пью ничего, что произведено в России. Теперь, кажется, придется привыкать.

– Ничего, – успокоил его Полетаев. – Это пройдет очень быстро. Раз уж мы разговорились – кто вы и откуда? Если, конечно, не секрет.

– Не секрет. Еще три месяца назад я был полон этих секретов, а нынче не могу представить ничего того, о чем не смог бы поговорить за столом. Я бывший офицер Вооруженных сил России, заместитель командира того самого десантного батальона, который вошел на приштинский аэропорт раньше сил НАТО. Правда, тогда я еще не был подполковником...

Полетаев улыбнулся:

– Так вы из тех, кто любит «кидать»? Помню этот забавный случай, через неделю после которого министр иностранных дел на вопрос закордонных журналистов «Как долго русские войска будут стоять в Приштине?» ответил: «Наши войска в Косово?!!» Помню, Валентин Матвеевич...