Три дороги на двоих

Плыву следом за Борисом, с интересом рассматривая окружающее нас великолепие. Я, конечно, это уже видела, когда плавала с родителями, но ведь через очки и с поверхности всё совсем иначе выглядит. А тут! Причудливо изогнутые ветки кораллов, словно диковинные деревья, поднимают к поверхности свои «ветки», усыпанные маленькими «цветочками». На дне мягко колышутся от водного течения «лепестки» анемонов — щупальца актиний. Пугливые маленькие рыбки цветными мазками расплываются в стороны. Красота!

Замечаю, что Борис замедлился и развернулся ко мне. Замираю, соображая в чём причина и, подчиняясь условному знаку, опускаюсь глубже.

Теперь мы практически сидим на каменистом выступе, покрытом скользким налётом. С любопытством наблюдаю, как чуть в стороне от нас изучают подводный мир наши спутники.

Рука Бориса осторожно сжимает моё предплечье, вторая указывает на что-то в непосредственной близости.

Послушно смотрю и вижу, как шевелится кусочек грунта, а затем из-под слоя песка медленно появляется плоское тельце ската, голубого с жёлтыми крапинками. Рыбка всплывает, замирает на минуту, словно соображая — зачем вылезла? — и резким движением ныряет вниз, зарываясь обратно.

Едва удерживаюсь от смеха, потому что смеяться с загубником во рту чревато проблемами. Словно предугадав возможность подобного поступка, Борис предупредительно грозит мне пальцем.

Ага. Значит, топить меня сегодня никто не собирается. Может, вчера его «наблюдения» закончились и сегодня мы просто отдыхаем?

Посидев ещё немного, мужчина даёт сигнал на подъём. Медленно всплываем и цепляемся за край качающейся на волнах посудины. И пока я соображаю, как же мы будем забраться на катер, если там нет никого, кто мог бы помочь, Борис одним рывком подтягивается на руках, оказываясь на борту. Ничего себе! Я чуть обратно под воду не ухожу от неожиданности. Сильно...

А меня он вытаскивает вообще на раз. И кстати, подплывший следом Роман поступает аналогично. В том смысле, что ему помощь тоже не требуется.

Вот только расстроенное лицо Риты заставляет меня напрячься. Девушка едва не плачет, хлюпая носом.

— Что случилось? — Борис тоже оборачивается на необычный звук.

— Роман! — Полными слёз глазами страдалица смотрит на стягивающего с себя костюм мужчину.

— Да ничего страшного. — Тот пожимает плечами, рассматривая кровоточащий порез на предплечье. — Заживёт.

— Хорошо, что акул рядом не было, они кровь чувствуют! — Рита зажмуривается. Крови боится, ясное дело. — Ну зачем ты полез в эту дыру?!

— А правда, зачем? — повторяет её вопрос Борис.

Вместо ответа Роман разжимает ладонь, в которой, оказывается, прятал несколько маленьких овальных камушков. Не то кристаллы, не то просто прозрачные камни. Светло-голубые, чуть опалесцирующие красным, совершенно гладкие, обработанные волнами. Красивые.

— Что это? — зачарованно смотрит на "сокровище" брюнетка.

— Джиразоль, голубой опал, — говорит блондин.

— Опал... — разочарованно тянет девушка. — Он же не драгоценный, да?

— Нет, — усмехается в ответ Роман. — Просто красивый.

Презрительно поджав губы, Рита отворачивается, принимаясь стаскивать с себя костюм.

— Борис, а у вас аптечка есть? — решаю вмешаться, потому как за выяснением ценности никому не нужных камней про рану все забыли. А кровь останавливаться не желает и капает уже на дно катера.

— За переборкой посмотри, — получаю ценное указание.

Обнаружив пластиковый контейнер и раскопав среди кучи медикаментов нужные мне компоненты, заставляю Романа сесть и обрабатываю рану. Перекись, порошок антибиотика, стерильная салфетка, повязка. Всё. Отпускаю пациента. Пусть живёт. Нет, мне однозначно нужно было идти в медицину.

— Спасибо. — Пострадавший с улыбкой рассматривает моё творчество.

— Да не за что, — вздыхаю, утрамбовывая содержимое аптечки обратно. — Обращайся, если что.

На берегу мы с Ритой переодеваемся в сухую одежду, едва сумев заставить мужчин отвернуться и не подглядывать. Вот ведь любопытный народ!

Правда, мне показалось, что они просто дурачились.

Уже подъезжая к отелю, я вдруг соображаю, что ничего подозрительного и страшного, чего я так боялась, за это время не случилось. Неужели я права насчёт отдыха?

У дверей ресторана, недвусмысленно поглядывая на часы, прохаживается мой отец.

— Вы с ума сошли, так долго! — заявляет, едва мы подходим. — Обед скоро закончится! Быстро внутрь! — Он исчезает за стеклянной дверью.

Порываюсь уйти следом за родителем, но моё движение мужчина снова тормозит, перехватывая запястье и заглядывая мне в глаза

— Вероника, я не могу остаться, мне нужно уехать, вернусь часам к восьми, так что давай встретимся в беседке, после ужина. Дорогу помнишь?

— Помню, — покорно киваю. Спорить с ним у меня никакого желания нет. В беседке, значит, в беседке.

Вот и сижу в означенном павильончике, как дура, а этот... слов у меня хороших в его адрес нет, опять отсутствует. У него что, устойчивая привычка опаздывать?

И ладно бы я ждала его там, где народу много, а то ведь совсем дикое место какое-то. Людей не видно, одни растения вокруг. Хотя я ошиблась, вот, кажется, идёт кто-то.