Три дороги во Тьму. Изменение

Роман понял, что его просят удалиться. Он тоже встал, вежливо поклонился и вышел.

— Что скажешь, тинх?

— Я в тревоге. Этот человек гораздо сильнее, чем мне казалось раньше.

Фанн невесело усмехнулся.

— Могу тебе еще кое–что сказать. Этот человек даже сильнее, чем я думал. В нем есть сила. Сила чуждая Тьме. Чуждая, но не враждебная.

— Равновесие?!! — распахнул все четыре глаза тинх.

— Да. Равновесие. Перед нами сидел маг Равновесия. Неудивительно, что его магию нельзя уловить. Эта сила настолько чужда остальным, что никто ее не понимает… Кроме тех, кто сам служит ей. А это значит…

Фанн замолчал. Однако на сей раз тинх не дал ему возможности уклониться от ответа.

— Что это значит? — настойчиво переспросил он.

— Это значит, что в дело вмешалась еще одна сила, и пророчество вышло из–под контроля. Теперь уже ни в чем нельзя быть уверенным.

— Выходит, этот человек опасен?! Опасен для нас?

— Да. Этот человек опасен. И для нас, и для пророчества. Все зависит от того, на чью сторону он встанет. Знаешь, тинх, я как–то читал, что в древности силу Равновесия называли иначе, но ее название было настолько страшно, что его изменили.

— Да? — тинх недоверчиво посмотрел на фанна.

— Да. Название изменили, но суть от этого не поменялась. — Фанн замолчал. Потом мрачно продолжил: — В древности эту силу называли Справедливостью.

Тинх недоверчиво моргнул.

— Да, тинх, Справедливостью. Магов Равновесия всегда двое. Всегда! При любых раскладах и любых условиях. Один со стороны Тьмы, другой со стороны Света. Они сначала познают эти силы, а потом выносят свое решение. И их решения окончательны. Никакая сила — ни Свет, ни Тьма — не в состоянии изменить приговор, вынесенный двумя магами Равновесия. Впрочем, этих существ и магами–то назвать трудно, они нечто большее.

— Мы можем убить этого… — с ужасом прохрипел тинх.

Фанн печально посмотрел на него.

— Не можем. Вернее убить–то можем, но… Ты слышал, что я говорил? Магов двое. Всегда. Если один здесь, то второй сейчас тоже где–то бродит по нашему миру. Эти маги всегда приходят со стороны. Они независимые арбитры. Значит, второй — такой же пришелец, как и этот. И тот, второй, — маг Равновесия со стороны Света. Этот человек, Роман, судя по всему, маг со стороны Тьмы. Если мы его убьем, то пойдем против той силы, которой служили всю жизнь. И в этом случае наш народ обречен. Обречен без всяких «если» и «или».

— И что мы можем сделать? — хрипло спросил тинх.

— Только научить этого человека всему, чему он захочет научиться. И дать ему знание мира. Справедливость на нашей стороне. Мы пострадали от предательства.

Тинх промолчал. В отличие от фанна, он не был ослеплен верой в пророчество и понимал, что возвращение Ушедшего в современный мир может быть вовсе не справедливым, а значит, все не так однозначно. Просто раньше он, размышляя о спасении своего народа, предпочитал не думать о том, чем это может обернуться для остальных. Правитель тяжело вздохнул. Мир зашатался под ногами у народа дзенн–анн–в'иннал как раз в тот момент, когда они уверились, что вскоре грядет спасение. Похоже, свое право на существование придется отстаивать в жестокой борьбе. Борьбе, где копья, мечи и даже магия не будут иметь никакого значения. В этой борьбе цену будет иметь только вера — вера в справедливость и свою правоту.

* * *

Одинокая девушка, бредущая по раскаленной пустыне, привела бы в изумление любого человека, встретившегося ей на пути. Только никто и никогда не ходил по этим местам — безводной пустыне Смерти между Корградом, Оринградом и границей Ландзада. Елена сама не сознавала, куда идет и зачем, ни мыслей, ни желаний у нее не осталось. Раскаленный песок и палящее солнце, казалось, не причиняли девушке никакого неудобства. А затем пришла темнота…

Следующее воспоминание — льющаяся на голову холодная вода и озадаченное лицо какого–то мужчины над ней. И снова темнота.

Новое пробуждение. Елена долго пыталась понять, где находится. Как будто пещера. Интересно, как она сюда попала?

— Очнулась? — В пещеру заглянул тот самый человек, которого она видела в предыдущее пробуждение. — Ну и напугала ты меня, девочка. Как ты вообще там оказалась? Если бы я случайно не заметил тебя…

Елена не ответила и отвернулась. Незнакомец задумчиво хмыкнул.

— Не хочешь говорить — не надо. На вот, поешь. Два дня лежала без сознания.

— Зачем вы меня спасли? — глухо спросила она.

— Гм–м–м… А что? Надо было бросить умирать в пустыне?

— Это лучше, чем…

Незнакомец подошел к ее лежанке из веток и опустился на корточки.

— Ты так думаешь? А я вот не могу так… наверно, потому и оказался здесь в одиночестве.

Елена обернулась и посмотрела на него более внимательно.

— Почему?

— Ну… Как–то нехорошо получается. Ты меня выспрашиваешь, а сама ничего не говоришь. Давай так: я рассказываю о себе, а ты о себе. Только честно и без утайки. Договорились?