Три дракона для Фло

- Ты - идиот, - сказал он устало. - Если бы я остался с ней - не сдержался бы.

Тамир вытаращился на него во все глаза:

- Так ты… не…

Аур помотал головой, подошёл к низкому столику, плеснул из графина голубоватой жидкости в стакан и залпом выпил.

Разящий так и застыл с открытым ртом.

Аур хмыкнул. Надо было сразу сказать этому придурку, что он «не трахнул гринку», глядишь, и Подавление Воли применять бы не пришлось, а сейчас мучиться головной болью. Вон как его контузило!

- Пока ты её преследовал, а Летон кружил неподалёку, не зная, видимо, как подступиться, я слушал кристаллы. Пытался извлечь хоть что-то, что нам поможет. И ей.

- И?

Аур пожал плечами.

- Передача происходит только добровольно. Когда она счастлива. Там дословно сказано - по любви. Я сам фиг пойму пока, что это… Должно быть, ровное течение энергии. Силы Грин-Итаи… Хотя вроде бы это чувство? В общем, если этого нет, ничего не выйдет.

Смуглые щёки Разящего тронул румянец.

- Но она сегодня… Гринка… Я почувствовал, я имею ввиду. Вкус Грин-Итаи! Его ни с чем не спутаешь! Как тогда, когда мы только соединили Грани. Хочешь сказать, что это хрень собачья?

Аур покачал головой.

- Не хочу. Как бы мне ни хотелось тебя прибить, ей понравилось. Очень. Как и с Летоном. Женщины чувствуют силу Разящих. Думаю, попаду пальцем в небо, но им нравится вам подчиняться. Ты и сам знаешь. А она очень чуткая… Чувственная. И реагирует на каждого из нас, потому что так диктует ей Грин-Итаи.

- Так чего ты тогда ко мне пристал?! Почему сейчас не… не с ней?!

Теперь Разящий выглядел по-настоящему обескураженным.

Аур сжал зубы.

- Да потому, пустая твоя башка, что она после этого извела себя чувством вины. Считала, что предала меня. Хоть я ей и никто!

- Чувством вины? - Тамир нахмурился. - А не слишком ли дохрена в их мире чувств, - проворчал он.

- Я хочу, чтобы ты знал, Разящий, - глухо сказал Аур. - Я больше не собираюсь разгребать за тобой дерьмо. Ты не младенец и не слабоумный, хоть и прикидываешься так, что не отличить.

- Сам ты…

- Её надо беречь, - тихо продолжил Аур и Тамир неожиданно для себя замолчал. - Ей и в самом деле нелегко приходится. Нас трое, а она одна. Мы - драконы, а она иномирянка. Могу себе представить, сколько всего занимательного ей рассказали! А прикинь, если узнает о том случае… с той гринкой… с Мираей?

Не слушая, что Разящий ответит, Аур вскочил на подоконник и растворился в ночной тьме.

Тамир, нахмурившись, плеснул себе из графина и опрокинул в себя залпом.

Поморщившись, подошёл к окну, подставил лицо ночной свежести, втянул ноздрями запах мокрого камня.

Беречь гринку? Человечку? Низшую? Которая так и течёт в их присутствии? Которая принадлежит им троим? По-крайней мере, пока не вернёт Грин-Итаи…

Смешнее ничего не придумать…

И всё же стоило подумать о том, что из-за него, из-за Тамира она мучилась от какого-то там чувства, было неприятно.

Представлять её грустной тоже было почему-то неправильно.

Как в древности называли это, о чём там вещал умник? Любовью?

Старое, как дерьмо мамонта, слово. Сейчас его не используют.

Если высший хочет сказать драконице, что выделяет её из многих, он говорит: я заболел тобой. И это, кстати, стыдно, кем-то болеть.

Но в груди что-то неприятно шевельнулось и Тамиру вдруг очень захотелось, чтобы гринка заболела им.

Глава 27

Аур не собирался идти к ней в спальню.

Вообще не собирался спускаться на крышу дома.

Он кружил в ночном небе, проклиная собственное самолюбование и деланное великодушие.

Ругал себя последними словами за клятую рисовку в её глазах. Вот мол, какой я. Не хочу тебя тревожить, не пользуюсь своим правом! Спи, набирайся сил…

Да на самом деле он такой же как этот придурок-разящий, как и пронырливый стихийник! Никакого дела ему нет до её чувств, спокойствия и всей этой мути, что он втирал Тамиру!

Нет, тогда, он, конечно, верил в свои слова!

Ещё бы! Возвышался, таким образом, над Разящим!

Самоутверждался!

Самоопределялся за счёт другого! Браво, ар Рэгхард, Знающие сейчас гордились бы вами!

Оставшись наедине с собой (к тому же в такой близости от неё) Аур не мог не признать, что не испытывал вообще ничего, кроме дикого, неистового желания! Голод, жажда, стремление получить разрядку, впитать в себя Грин-Итаи, которая так и сочится из неё вместе с возбуждением… Как говорится, нужное подчеркнуть.

Так какого демона…

Он снова и снова проносился мимо раскрытого окна с колышущейся на ветру занавеской, взмывал в небо, камнем падал вниз.

А потом вдруг подумалось, что она проснётся ночью одна, в пустой квартире… Вдруг кошмар приснится? А никого рядом нет. Денёк-то у неё выдался насыщенным событиями…

Аур понимал, что повод так себе, более чем притянут за уши. Но желание посмотреть на неё, спящую, пересилило даже внутренний сарказм.

Он не стал перекидываться возле её окна, для того, чтобы попасть внутрь. Не хотел разбудить или того хуже, напугать. Поэтому воспользовался окном гостиной.

Стараясь ступать неслышно, прошёл по коридору, замер. Наконец, приоткрыл дверь, заглянул внутрь.

Как же она красива!