Три этажа сверху

Оценив количество съедобной добычи, я убедилась, что пока всё не так плохо. Но подчистить угощение надо немедленно, иначе моя орда не насытится, а остатки еды придётся охранять от страждущих, а мне это ни к чему. Кто знает, может, действительно, все мы спим, и скоро это кошмар закончится? Тогда тем более нет смысла растягивать запас.

И мы с Таней Гонисевской, Иоанной Метлушко и выскочкой гимназистом (неудобным типом, бестолковым, но амбициозным, потому пришлось терпеть его рядом), принялись делить съестное под присмотром Карнадута.

Я предложила старшеклассникам вино - по глотку, больше не выйдет, но водку забрала - нужно сохранить как антисептик.

Все согласились.

Я подумала и отложила в запас одну бутылку вина из трёх, молодёжи скупо объяснила: "Тем. На опохмел".

Они окружали меня и добычу, притихшие. Мы даже не сносили еду в класс, я спешила покончить с этим поскорее. Расстелили найденную целлофановую скатерть на полу в коридоре, прилюдно поделили котлеты, готовившиеся на юбилей, сыровяленую колбасу, пекинскую капусту - два кочана, по листикам; лимоны - тончайшими дольками; огурцов и помидоров нашли килограмм двенадцать, в двух пакетах - явно кто-то кому-то нёс часть дачного урожая; ещё были майонез и кетчуп. К моему удивлению, в сумках у классных дам чуть ли не у каждой оказался хлеб, у кого - батон, у кого - половинка свежего батона в упаковке, или булка. Нашлась одна упаковка кефира, сахар, кусок сала в целлофане с ценником. У меня было печенье и, по инерции сознания, я хотела было предложить девочкам после заваривать чай и поить по-очереди всех, но вовремя вспомнила, что нет электричества... Да, ещё у юбилярши был домашний пирог, а у учительницы труда, большой любительницы сладкого - полтора кило легковесных шоколадных конфет и полтора килограмма мёда в пластмассовом ведёрке (у неё много знакомых, которые носят ей товар по-свойски), и во всех кабинетах были упаковки чая и кофе разной степени наполненности.

Все уселись, кто - на корточки, кто - на пол коридора, и мы, передавая поделенное, сносно справились с распределением еды и подкрепились. Моментально всё было подчищено. Остался лишь раздражающий в атмосфере школьного коридора запах колбасы, котлет и хлеба.

И - наша забота.

Срочно нужно было обследовать оставшиеся кабинеты, ключи могли подойти к другим замкам. Дверь в каморку столяра "папы Карло" Владику не поддалась, мы решили отложить это дело. В этнографический музей тоже не добрались - на этаже куражилась, хохотала разгорячённая компания Владимира Краснокутского, и надо было срочно обдумать следующие наши действия.

Вован не дал такой возможности.

Его лихие молодчики уже неслись вверх по лестнице западного крыла.

Между нами и ними был внутренний коридор с двумя противопожарными дверями, снабжёнными ушками и навесными замками, но лишь для противопожарной проверки. На самом деле, двери никогда не замыкались, а в школьные будни ужасно мешали движению и лязгали, захлопываясь под действием пружин.

Клянусь, все мы, мирные люди, подумали об одном: будь эти двери заперты, они на некоторое время избавили бы нас от встречи с бандой Вована. То, что в нынешнем их состоянии это пиратская банда, лично у меня не было сомнений. Видно, я выболтала часть мыслей, буркнув: "В бандах Сомали и Конго возраст головорезов от пятнадцати до восемнадцати лет".

Вован помедлил где-то за поворотом коридора и нарисовался в поле зрения последним. Лицо его было сальным и красным. Большинство девочек благоразумно убрались в глубину моего кабинета, ребята явно захотели сделать то же самое, моя стая попятилась и уплотнилась. Между футболистами и пьяными друганами Краснокутского посреди коридора осталась нерушимо стоять я, да пара-тройка ребят во главе с Владиком Карнадутом.

Я чувствовала, что наша безрассудная группа рискует разделить бремя посмертной славы граждан города Кале.

Вован подходил, развязно покачивая снятой с двери тугой пружиной с острым крюком на конце (ну спасибо, пожарные инспекторы!). С его ростом метр девяносто снять пружину не составило труда.

Как в вязкой паутине тяжкого кошмара, я знала, что он сейчас скажет.

- Жрали?

- Нет! - соврала я. От испуга, наверное.

- Жрали без нас?!

- Да. Съели всё. - Тоже от страха.

- Ладно... - протянул Вован. И после паузы, страшной и долгой, как вечность, в которой я успела представить, как он замахнётся этой пружиной, и как закричат испуганные дети, и как порвут на лоскуты меня, потому что я не буду молчаливым статистом смотреть на беспредел, разве что меня свяжут и воткнут кляп, после паузы он сказал:

- Ну что, тогда давайте женщин! Светка, к ноге!

От толпы отделилась Света Конторович. Правильно сплетничали коллеги, что она его подружка. Пошла к Вовану, повелительно хлопнувшему себя по бедру.

Я почувствовала, что Влад Карнадут сбоку смотрит на меня.

- Света, если не хочешь, никто не заставит... - просипела я. - Оставайся в классе.

Света улыбалась, но кисло. Она не верила в меня.

Скалился Вован и его ребята. Они здорово упились, некоторые чуть на ногах стояли, но выпендривались.

Вован кивнул: