Три еврея

Можно об этом и дальше говорить абстрактно, но я не люблю абстракций, мне трудно воспринимать то, что мозг не сопровождает образами. И меня впечатлила жизнь Михаила Иосифовича Друинского — человека, сумевшего получить от жизни все виды человеческого счастья и получить их сполна. Правда, многие со мной не согласятся, поскольку в жизни Михаила Иосифовича было достаточно разного рода трагедий. Ну так ведь это жизнь, и не будь в ней несчастий, счастье стало бы серыми буднями. Не будь в жизни проблем, не будет и радости по случаю их решения. Пример Друинского тем и впечатляющ, что, терпя даже тяжелейшие поражения, он не отчаивался и не терял жажды жизни, а вместе с нею и жажды человеческого, а не животного счастья.

Многих ли вы знаете, кто бы в 55 лет, имея уже 5 лет право на пенсию, начал бы свою карьеру практически заново и достиг в ней высоких результатов? А Михаил Иосифович это смог.

Мне грех не то что жаловаться, а даже сетовать на свою Судьбу — она у меня женщина умная. Множество раз в своей жизни я пытался поступить наперекор ей, сделать так, как мне казалось будет лучше, а моя Судьба властной рукой направляла меня туда, куда считала нужным она. И уже после, обдумав, что произошло, я приходил к выводу, что она умнее меня и точнее меня знает, что мне будет лучше, и я ни разу не ошибся, подчинившись ей. Так что я свою Судьбу ни на какую другую не променяю и завидовать кому-либо не собираюсь.

Но предположим, что моя Судьба оказалась бы мне недоступной и мне предложили бы выбрать между Судьбой М.И. Друинского и Судьбой какого-нибудь самого счастливого человекообразного животного, скажем, олигарха Ромы Абрамовича. Я без колебаний выбрал бы Судьбу Друинского. Мне могут сказать, что я лицемерю и вообще не вправе рассуждать о том неведомом мне счастье, которое постигло миллиардера Рому, и что если бы я его счастья попробовал, то уже бы ни на какую другую Судьбу не согласился.

Вы знаете, а я как раз пробовал всё то счастье, ради которого наворовал миллиарды этот бедняга. С конца 80-х до середины 90-х я объездил пол-Европы и другие мировые закоулки. Мне приходилось живать в самых фешенебельных номерах самых фешенебельных гостиниц, посетить сафари в Южной Африке, пытаться обыграть самое крутое казино в Монте-Карло, попробовать еду в самых дорогих ресторанах мира. И что бы такого Рома ни имел, он меня ничем не удивит: я практически во всем компетентен. Ведь, понимаете, нет необходимости есть все яйцо целиком, чтобы убедиться, что оно тухлое. Для Ромы то, что он имеет, надо думать, счастье, но для меня это кретинизм. Сотворить со своей жизнью то, что сотворил Абрамович, может только идиот.

Хотите, верьте мне, хотите, нет, но у меня есть основания перефразировать строфу из Маяковского:

Юноше,
обдумывающему житье, решающему —
сделать бы жизнь с кого, скажу,
не задумываясь: «Делай ее с товарища
Друинского».

Меня могут спросить: «Неужели Друинский такой идеал?»

Знаете, нет ничего глупее, чем тратить усилие на поиски идеального человека. Если уж так в этом вопросе свербит, то попробуйте начать поиски с себя. Люди есть люди, работать и жить нужно с теми людьми, которые есть. А я же хочу сказать совершенно не о том: идеал Друинский или не идеал — это вопрос десятый, Дзержинский тоже на иконы не годился. Речь идет о вашей жизни: хотите прожить счастливую жизнь — возьмите себе в пример жизнь Друинского. Он, в отличие от нынешних негодяев во власти, «не соорудил палат каменных», но прожил счастливую жизнь.

И чтобы прожить такую жизнь, не нужен папа-миллиардер или мама Алла Пугачева. Нужен только ты сам. Мужчина.

Не устраивайся в жизни, а делай ее! Не цепляйся за родственников и знакомых, а смело и быстрее становись на собственные ноги! Не бойся работать руками — это развивает твой ум: болтать без мозгов можно (и магнитофон болтает), а работать руками без мозгов нельзя! Не бойся никакой работы: пока ты работаешь, ты живешь, кончил работать — коротаешь жизнь в ожидании смерти! Поэтому — живи!

Начиналась эта книга так.

Михаил Иосифович прислал мне рукопись и попросил помочь ее набрать и помочь опубликовать. Я набрал, прочел, и мне не понравилось, что он не показал в своей жизни главного. И я решил стать соавтором Друинского — дописать к книге свой комментарий. Кстати, он долго об этой радости не знал, а я не знал, согласится ли он с нею.

Но право дело, ну ведь уже давно необходимо было ответить на вопрос: «Где, укажите мне, Отечества отцы, которых должно нам принять за образцы?» (Цитирую по памяти).

Не эти же, «грабительством богаты»!

О названии книги