Три фальшивых цветка Нереальности

Я бежал минут сорок, но туннель всё не кончался. Он был длинным и сворачивал попеременно то влево, то вправо. В какую сторону я бегу? Приближаюсь я к главным воротам или отдаляюсь от них? Понять было невозможно. И никакого намёка на выход — ни лестницы, ни люка. Но если Дззинк сказал, что туннель ведёт ко входу в Город, значит, так оно и есть. Тут, наверное, как с прогнозами синоптиков: надо немного подождать.

Туннель снова повернул налево. Затекла рука — я переложил фонарик в другую. Туннель опять повернул направо. Стены — невысокие и ровные, — не сближаясь и не расходясь, неотступно преследовали меня.

Так же как и отдельные комья земли. Пропитавшись подземными отбросами и химикатами, которые сливают фабрики, земля ожила и стала жаждать крови. Ползающие комья, летающие комья, исчезающие комья, комья-оборотни и комья-трансформеры, комья-пиявки и комья-вампиры, быстровысыхающие комья, самовосстанавливающиеся комья и даже комья-не-комья… Но всех их пришлось разочаровать.

Ещё одна не сформировавшаяся до конца земляная голова села мне на руку. Раскрыла пасть, обнажила длинные клыки. Загорелись красные глаза.

— Ай!

В следующую секунду комок, без сознания, валялся на полу туннеля, а я бежал дальше, отмахиваясь от надоедливой нечисти.

До конца туннеля я всё-таки добрался. Взглянул на часы, светившиеся в темноте бледно-жёлтым светом. Если они не врали, я бежал не больше шести минут. Я ещё раз убедился, что в тишине, мраке и длинных подземных ходах время растягивается, как эспандер.

Кто-то зашипел, расправил крылья и налетел на меня. Я повернулся, чтобы треснуть его по голове. Но, как оказалось, вырубил его, ещё когда поворачивался: врезал локтём по лбу.

Я вскарабкался по плохонькой, ржавой лестнице. Снизу донеслось разочарованное «Ууу». Ванаминго, плотоядный туман и муравьи-мутанты были недовольны тем, что я сбежал, а наверх им нельзя — законы жанра неумолимы.

Я открыл люк, вылез и вернул люк на место. Часовой наставил на меня ружьё.

— Имя или лазером по почкам, — прогудел он из своего шлема.

— Я Децербер — слышали о таком?

— Децербер? Да, президент Дззинк только что звонил и приказал выпустить вас.

— Ну так не будем ме…

Жуткий шум и дикие вопли прервали меня. Мы с часовым одновременно обернулись, и я увидел то, что меньше всего хотел увидеть. Глаза часового расширились от ужаса — настолько, что вылезли из-под шлема.

Нам навстречу бежал отряд «СА». Они размахивали мощнейшим, разрушительным оружием; в их движениях читалась решимость; как роботы, они механически переставляли ноги, всё наращивая и наращивая темп. Их лица исказили эмоции, которые не описать словами. Была, впрочем, одна эмоция, хорошо мне знакомая, — я часто видел её у других существ, а совсем недавно испытал сам. Впервые.

Ужас.

Вышедший из-под контроля, волной цунами разметавший все заграждения, неостановимый и безграничный ужас. Его родило нечто …

…Я знал, что его родило. И мне совсем не улыбалось с ним встречаться. Сейчас, по крайней мере.

«Сашники» промчались мимо нас, даже не взглянув на меня.

— Быстрее! — кричал их командир. — Я приказываю: быстрее! О, чёрт!..

Отряд из двадцати специально подготовленных, обученных убивать солдат превратился в жалкую группку из восьми-десяти грязных, напуганных сопляков.

Часовой, судя по его лицу, тоже начал кое-что понимать.

— О нет…

— К сожалению, о да. Так что открой ворота и выпусти меня.

Парень стоял как вкопанный.

— Слушай, если ты не выпустишь меня, — я приблизился к нему вплотную, — это никогда не прекратится. Открой во…

— Там!

И он был прав — оно уже появилось.

Часовой показывал пальцем на неспешно идущее в нашу сторону «пятно». Идущее… У этого «пятна» были ноги и тело. Оно не расплывалось, не растекалось по реальности своим мерзким жидким телом.

«Пятно» двигалось намного быстрее, чем его бесформенные собратья. Хиленькие ручки и ножки рассекали воздух, но… это были какие-то неправильные движения. «Пятно» словно наложили на окружающий мир. Взяли древнюю субстанцию, сделали из неё чёрное «создание», а потом приклеили его к реальности. Хотелось немедленно стереть эту грязь, грязный налёт…

— Интересная картинка, не правда ли? — сказал я. А потом крикнул часовому в ухо: — Открывай ворота, пока оно не наслало первую волну страха!

Часовой очухался, но это едва не стоило ему инфаркта. Всё-таки он не отрубился, закивал головой, бросился к кабинке, не с первого раза открыл дверь, вбежал в кабинку и стал возиться с рычагами и кнопками.

Наверное, часовой со страху забыл, как открывать ворота, и нажимал, дёргал, крутил всё, что попадалось под руку.

На железных воротах загорелись лампочки. Две металлические двери напоминали рот огромного, заползшего под землю робота.

Включились прожектора на вышках.

Открылась и закрылась дверь в кабинку часового.

Поднялась дверь располагавшегося неподалёку ангара. Задом выехал бронетранспортёр.

В казарме на втором и четвёртом этажах зажёгся свёт.

Завыла сирена. Сначала у ворот, потом в казарме. Хоть это кстати.