Три фальшивых цветка Нереальности

– «Пятно»? Нет. Но много слышала о нём от Гуаг-гна. Чёрный колышущийся ужас, смерть без лица, чистое разрушение, вырванное из плоти хаоса, единственная и самая желанная цель которого…

– Узнаётся стиль Найза.

– Ты его читал?

– Не-а, просто догадался.

– Честно говоря, – она понизила голос, – он мне совсем не нравился как писатель. А гном он был неплохой.

– В каком смысле? – Я лукаво ей улыбнулся.

Она опять залилась краской и поправила блузку, а на самом деле приспустила её.

– Не в том. До тебя ему далеко, милый.

Вот умная женщина: умеет расставлять приоритеты. Люблю таких.

– А о «чёрных пятнах» он никогда не нашёптывал тебе на ушко?

– Да он и шептать не умел – всё больше орал: то ему не так, это не так.

– Значит, нет?

– Нет. Только у Гуаг-гна были такие глюки.

– И тем не менее, он исчез.

На мордашке горничной появилось озадаченное выражение.

– Не напрягайся, милая. – Я поцеловал её. – И большое тебе спасибо.

– А как же прощальный поцелуй?

Она коснулась пальцами моей коленки. Её рука заскользила выше.

– Без проблем. Но сначала – последний вопрос. Идёт?

– Идёт. – Её глаза лукаво блеснули.

– В последние дни перед исчезновением тов. Найз ничего не говорил о цветах?

– Фырр. – Она закатила глаза. – У него только книги были на уме. Он мне ни одной розочки не подарил.

– Он просто не ценил тебя. Не понимал своего счастья.

– Я надевала новое бельё, а ему было всё равно. У него, понимаете ли, свидание с музой.

Я приобнял её и погладил по попке.

– Надеюсь, те существа отомстят ему за меня… Ой.

Она поняла, что проболталась. Прикрыла ротик маленькой ладошкой и невинно посмотрела на меня.

А я посмотрел ей в глаза.

– И что же это за существа такие, милая?

…Когда она всё мне рассказала, я подарил ей обещанный поцелуй. Перевёл дух и надел трусы. Завязал шнурок на шортах.

– Мы ещё увидимся, Деци, дорогой?

– Я тебе звякну на недельке. Не скучай.

Я закурил и вышел из дома.

С одной стороны, дело начало проясняться. А с другой, то, что я узнал, только больше его запутывало. Как нам поступить? У нас на руках слишком мало данных, чтобы кого-то в чём-то обвинить. Но нельзя же сидеть сложа руки… Хотя, когда не участвую в расследованиях, я люблю этим заниматься.

Надо поговорить с Вельзом.

Я разблокировал «коня». Прыгнул в него, задал маршрут и включил автопилот. Потом вынул фон и позвонил Вельзевулу.

Никто не ответил.

Я помнил, чем всё закончилось в прошлый раз. Я хотел выключить автопилот и рвануть в универ. Нет, стоп. Вельзевул и Колбинсон вооружены. Дьявол умеет обращаться с оружием, он побывал со мной во многих передрягах и сумеет постоять за себя. Но как быть с профом? От результатов его исследований зависит исход дела…

Я барабанил пальцами по дверце.

Может, Вельзу всего-навсего захотелось в туалет.

Но как быть с Эльтианой? От неё я могу получить инфу, которая стронет расследование с мёртвой точки. Я рискую потерять очень ценного свидетеля. А если у Вельза с Колбинсоном неприятности, они сами с ними справятся. Надеюсь.

Я взял под свой контроль регулятор скорости и выкрутил его на максимум.

– Поднажми, малыш.

Можно было воспользоваться переносчиком, но в час пик такие очереди…

«Конь» встал на дыбы и, высекая искры, полетел вперёд. Порой мне действительно казалось, что он вот-вот оторвётся от земли и воспарит под облака.

Я откинулся на спинку сиденья и размышлял.

Милашка горничная, преодолев чудовищный испуг, сказала, что сразу после исчезновения Найза какие-то вояки завалились в особняк. Дом был под надёжной охраной, но это не помешало солдатам ворваться в него и рыскать, и обыскивать, и допрашивать. Они носились, как стадо разгневанных крушиттеров.

Моя полногрудая горничная жутко испугалась и не запомнила ни слова из того, что они говорили. Ей всё происходящее казалось каким-то странным и страшным сном. Смазанные фигуры то ли перетекали, то ли перемещались по дому, который вдруг покосился, осел и разжижился. Белые, растянутые на многие метры силуэты. Как молочная плёнка. И размытый, неуловимый образ дома, словно кто-то забыл настроить чёткость.

Военные задавали горничной вопросы, а она смотрела сквозь эти создания и ничего не видела. Они кричали: «Где он видел “пятно”? Какое оно было? Что ты знаешь о “пятне”?» Губы горничной тряслись, она не могла вымолвить ни слова. Солдаты поняли, что ничего от неё не добьются. Как мухоббиты, они разлетелись по дому. Отовсюду слышались грохот, топот и громкие голоса…

Вскоре всё закончилось. Военные ушли, и остались лишь беспорядок, погром, кучи перевёрнутых, разбросанных, разломанных вещей. И обещание, что, если домочадцы немедленно всё не забудут, с ними случится что-то очень нехорошее.

«Может, поэтому исчез Гуаг-гн? – предположила горничная. – Он кому-то проговорился…»

Но я так не думал. Найз исчез. Гуаг-гн исчез. И адцы, с которыми те даже не были знакомы, тоже исчезли. Предчувствие подсказывало мне, что эти исчезновения вовсе не такие бессмысленные, какими кажутся.

И ещё я чувствовал, что похищение Кашпира тоже с ними связано, но каким-то другим, особым образом. Каким?