Три фурии времен минувших. Хроники страсти и бунта. Лу Андреас-Саломе, Нина Петровская, Лиля Брик

Жил принц. У него было две драгоценности: роза, выросшая на могиле его матери, и соловей, который пел так сладко, что можно было забыть свою собственную душу.

Он полюбил принцессу из соседнего королевства и послал ей розу и соловья.

Эльза. Розу принцесса подарила инструктору скетингринга, а соловей умер у нее на третий день: он не выдержал запаха одеколона и пудры.

Шкловский. Дальше Андерсен рассказывает все неправильно. Принц вовсе не переоделся в свинопаса. Он занял деньги, купил шелковые носки и туфли с острыми носками. Один день учился улыбаться, два – молчать и три месяца привыкал к запаху пудры. Он подарил принцессе трещотку, под которую можно было танцевать шимми, и какую-то игрушку, которая сплетничала, вероятно, книжку с посвящением.

Эльза. Принцесса действительно его целовала.

Шкловский. Ночь, в которую принцесса пришла к принцу, была действительно черная и дождливая.

Эльза. Принцесса постучалась уверенно.

Шкловский. Принц скатился по перилам: ему каждую ночь казалось, что стучат, и кататься по перилам он научился в совершенстве. Он открыл дверь и сразу узнал зонтик. Он поклонился ниже своих ног и сказал: «Войдите, принцесса, в свой дом».

Эльза. Она вошла. Был дождь. Она так устала, что шла по лестнице, не закрыв даже свой зонтик.

Шкловский. Принц усадил ее перед камином, разжег огонь, накрыл на стол и хотел бежать. Он хотел ей подарить розу и соловья. Принц был рассеян.

Эльза. Вот тогда-то и рассмеялась жареная рыба. Она смеется тогда, когда видит, что кто-то подарил свое сердце вместо трещотки. В этот раз она смеялась до упаду, хлопала хвостом и брызгала соусом. «Прииц, – сказала она. – Зачем ты портишь чужие сказки?» – «Андерсен оклеветал меня, – ответил принц. – Дом мой и мое сердце принадлежит принцессе. Тот, кого любят, никогда не бывает виновен. А ты лежи смирно и не брызгайся соусом, потому что принцесса сейчас будет тебя есть».

Эльза. «Ты съеден сам, жареный принц!» – сказала рыба и умерла во второй раз от скуки: она не любила принцессу.

Шкловский. И вот возможная развязка романа.

Эльза. Принцесса живет в одном доме с принцем, потому что в городе очень мало свободных квартир.

Шкловский. Принц сделался игрушечным мастером. Он чинит граммофоны и делает трещотки, под которые можно танцевать шимми.

Эльза. Принцесса живет в его доме. Но танцует она с другими, – она живет с ними.

16

Шкловский. Когда случают лошадей, – это очень неприлично, но без этого лошадей бы не было, – то часто кобыла нервничает, она переживает защитный рефлекс и не дается. Она даже может лягнуть жеребца. Заводской жеребец не предназначен для любовных неудач. Его путь устлан розами, и только переутомление может прекратить его романы. Тогда берут малорослого жеребца – душа у него может быть самая красивая – и подпускают к кобыле. Они флиртуют друг с другом, но как только начинают сговариваться, бедного жеребца тащат за шиворот прочь, а к самке подпускают производителя.

Первого жеребца зовут пробником. Ремесло пробника тяжелое, и говорят, что иногда оно кончается сумасшествием и самоубийством. Оно – судьба русской интеллигенции. Герой русского романа пробник. И в революции мы сыграли роль пробников.

Я не могу жить в Берлине. Это не правильно. Я хочу в Россию. Я поднимаю руку и сдаюсь. Впустите в Россию меня и весь мой нехитрый багаж: шесть рубашек (три у меня, три в стирке), желтые сапоги, вычищенные желтой ваксой, и галстук, который мне подарили.

Старая кавказская история. По обеим сторонам военной дороги лежали зарубленные воины. У всех у них сабельные удары пришлись на правую руку и на голову. Почему? Очень просто. Воины, сдаваясь, всегда поднимали правую руку.

17

Шкловский. Луи Арагону102, 27 июля 1970 года. Дорогой друг. Сейчас только решаюсь писать тебе. Смерть Эльзы Триоле потрясла меня. Ты знаешь, как я был влюблен в Эльзу. Письма мои к ней теперь у тебя. Только через 20 лет я смог полюбить снова. Если бы она меня полюбила, то я стал бы гением. Нам нужны цвет и воздух. Она полюбила тебя. Пишу тебе, как ей. Судьбы скрестились. А ваши судьбы перекрестились. Она умерла. Прощай, Эля. Она почувствовала смерть. Мне рассказали о ее последнем романе. Там соловей поет утром. Он поет о всей прожитой жизни, соловей поет не только о любви. Он поет о себе, о границах своей души. Он охраняет охваченную песней территорию.

Она умерла воином. Она умерла полководцем и стражем большой армии нового, не очень счастливого человечества. Пускай меня простят люди, что я не все дописал. Я умел умирать на войне, но иногда теряю себя в книгах.

Продолжай свою великую песнь, друг. Смерть придет и к нам. Пускай она подержит наше стремя, когда мы будем кончать долгую свою жизнь. Она была для меня Россией – Западом. Боль любви поддерживала меня. Мы смогли жить. Мы храним память о великой женщине и великой любви. Вот и все, что я смог написать. Твой Витя. Виктор Шкловский.

18

Арагон.