Три героя

После того, что ее родители узнали от главного конюха Корбина, они освободили Делуцию от завтраков на последние три дня. Она, однако, все равно появилась, так как после разговора с Макстоном в конюшне ее больше не пугали ни он, ни его жестокие слова. У нее не было времени на хулиганов, независимо от причин их поведения, и она была полна решимости больше не позволять ему никакой власти над ее жизнью — прошлой, настоящей или будущей.

Макстон, однако, пропустил два последних завтрака, присоединившись к ним только сегодня за их последней совместной трапезой. Он ни разу не взглянул на Делуцию в столовой и не ответил ничем, кроме пробормотанного: «Доброе утро, принцесса», но только после того, как она поприветствовала его напрямую.

Делуция не была уверена в искренности его демонстрации смирения, или он просто решил, что она не стоит таких усилий, не теперь, когда Делуция противостояла ему. В любом случае, она почувствовала прилив гордости за себя, и у нее было достаточно сил, чтобы во время их прощания она смогла наклониться и сказать только для его ушей:

— Запомни мои слова, лорд Макстон. Мир тебе ничего не должен. Так что тебе лучше следить за своим языком, чтобы однажды не оглянуться назад и не понять, что тебе некого винить, кроме себя.

Ее слова возымели желаемый эффект, так как лицо Макстона побледнело, затем побагровело, а затем снова побледнело. Однако его единственным ответом был короткий кивок, взгляд оставался опущенным, когда он сказал:

— Спасибо за гостеприимство, Ваше Высочество. Мы с мамой уже с нетерпением ждем нашего следующего визита.

Только тогда он поднял глаза, чтобы встретиться с ней взглядом, всего на мгновение, и Делуция увидела, что, несмотря на его слова, он знал, что ему никогда не будут рады во дворце… и он не хотел возвращаться. Подобно охотнику, чья добыча превратилась в хищника, у хулигана больше не было жертвы, которую можно было бы мучить. Делуция только надеялась, что он не станет искать новую цель, а вместо этого прислушается к ее предупреждению.

Это, однако, больше не было ее заботой, так как через несколько минут он и его мать прошли через свою сферическую дверь обратно в Харовелл, и остальная часть их небольшой делегации ушла вместе с ними.

У Делуции вырвался вздох облегчения, который она постаралась скрыть, так как знала, что родители пристально наблюдают за ней. Зная о том, как они чувствовали себя защитниками — особенно после того, что рассказал Корбин, — Делуция улыбнулась, показывая, что с ней все в порядке. И она действительно была в порядке, это означало, что она смогла оставить последние десять дней позади за считанные секунды, уже перейдя ко всему остальному, что ей нужно было сделать в этот день.

Оставив родителей заниматься своими делами, Делуция поспешила в конюшню и отправилась на последнюю прогулку перед завтрашним отъездом в академию. Ее компаньон-Наблюдатель, новобранец, в основном хранил молчание, позволяя ей наслаждаться последними горько-сладкими часами с Танцовщицей.

В то время как навыки верховой езды были частью учебной программы Акарнае, и ученикам было предложено приводить своих собственных лошадей, директор Марсель вместе с советником Джексон, мастером Инг и ее родителями порекомендовали Делуции не брать с собой кобылу. Главным образом потому, что Танцовщица была исключительно эффектным созданием — конем королей. Или, в данном случае, лошадью принцессы. И если королевское происхождение Делуции должно было остаться в секрете, то наличие Танцовщицы в качестве ее коня, несомненно, вызвало бы вопросы, которые лучше оставить без ответа.

В конечном счете, они оставили решение за ней, но Делуция увидела мудрость в их совете и, как бы трудно это ни было, согласилась. Это не означало, что ее сердце не разрывалось при мысли о том, что она оставит свою любимую лошадь… по крайней мере, так было до вчерашнего дня, когда она стала свидетельницей чего-то, что помогло облегчить ее отчаяние.

Жена конюха Корбина — доктор Села, дворцовый лекарь — была бесплодна столько, сколько Делуция себя помнила. Два месяца назад Корбин и Села наконец решили удочерить маленькую девочку. Эта девочка — Рува — не произнесла ни слова с тех пор, как ее удочерили, и никто не знал, говорила ли она вообще за свои предполагаемые семь лет. Вчера, однако, Делуция прибыла в конюшню и обнаружила Руву в стойле Танцовщицы, ее руки обнимали кобылу, а по щекам текли слезы. Более того… она шептала слова, которые Делуция не могла услышать, первый и единственный признак того, что она показала, что способна говорить.

Делуция скрылась прежде, чем Рува увидела ее, но образ девушки, ищущей утешения у Танцовщицы, запечатлился в ее сознании. Она немедленно разыскала Корбина и попросила, чтобы Рува была единственной, кто заботился о Танцовщице в ее отсутствие. Кобыла помогла Делуции пережить годы одиночества, возможно, она тоже сможет исцелить те раны, которые мучили Руву.