Три героя (ЛП)

— … шутка, — закончила за него Делуция, уже зная, что именно это он собирался сказать. — Ну, знаешь что? Твой первый рассказ не был смешным, и этот тоже.

Склонив голову набок, Джордан посмотрел на нее так, словно она была каким-то странным существом, и он не совсем был уверен, что с ней делать. Биар внимательно наблюдал за ними, похоже, раздираемый сомнениями, должен ли он вмешаться или нет.

— Послушай, — сказал Джордан после минутного изучения. — Я тебя не знаю и не уверен, в чем твои проблемы, но… шутка — это всего лишь шутка, и я не хотел причинить ей никакого вреда. Постарайся не принимать это близко к сердцу, но, возможно, тебе стоит подумать о том, чтобы немного смягчиться. — Он изобразил то, что, по его мнению, было обаятельной улыбкой, и закончил: — Не повредит, верно?

Делуция не могла ему поверить. Никто никогда не говорил ей, чтобы она расслаблялась… в ее жизни. Ее одноклассники, люди, с которыми она так хотела подружиться, все смотрели, слушали, ждали, что она скажет.

Часть ее была в ужасе, так как это было не то внимание, которое она когда-либо хотела привлечь к себе. Но эти люди — ее одноклассники — все они смеялись над «шуткой» Джордана, и даже сейчас они смотрели на него с обожанием. Это отправило ее прямиком в прошлое, пока она снова не увидела Аннелизу, Бахрати и всех остальных в дворцовых конюшнях, смотрящих на Макстона с неприкрытым восхищением, развлекаемых его черствыми словами и отталкивающим поведением.

Воспоминание, чувство — это было слишком. Слишком больно. Потому что вместе с этим пришло осознание того, что, что бы ни случилось вчера, какая бы связь ни возникла между первыми годами… было ясно, что и Джордан, и Биар пробились прямо к вершине социальной лестницы. И Делуция… она была даже не на самой нижней ступеньке.

— Ты прав, ты меня не знаешь, — сказала она, желая, чтобы в ее голосе звучала сталь, чтобы скрыть печаль, которую она чувствовала глубоко внутри. — Но я знаю тебя. И что я знаю, так это то, что ты не более чем ищущий внимания клоун.

Она ненавидела — абсолютно ненавидела — то, что он выглядел еще более удивленным после ее оскорбления, настолько, что принцесса пожалела, что не придумала что-нибудь более язвительное. Но прежде чем она успела добавить что-либо еще, профессор Луранда снова появилась в поле зрения, продолжая свой урок, делясь тем, что они будут изучать в ближайшие месяцы.

Несмотря на все свои попытки проявить усердие, Делуция обнаружила, что не слушает ни слова из того, что говорит профессор. И это было потому, что на нее нахлынуло осознание, внезапное понимание того, какой будет ее жизнь в ближайшие дни.

Оглядев комнату, на склонившиеся друг к другу головы, видя, как ее одноклассники делают заметки и шепчутся друг с другом, когда Луранда не смотрит, Делуция поняла.

Все это было не для нее.

У нее не было соседки по комнате, с которой можно было бы посидеть, передать записки, поделиться шутками.

Не было тех связей, которые вчера зародились между первокурсниками.

У нее не было возможности подняться по лестнице, даже на одну ступеньку.

У нее ничего не было, у нее никого не было.

Только она сама.

Это все, что у нее когда-либо было.

Это все, что у нее когда-либо будет.

И с этим осознанием стены, которые она была так готова отбросить, снова встали на место вокруг ее сердца, сильнее, чем когда-либо прежде…

…и никогда больше не рассыпались.

— 10-

Дни перетекали в недели и превращались в месяцы по мере того, как Делуция осваивалась в жизни академии. Ее занятия были сложными, они занимали ее и помогали игнорировать боль одиночества внутри. В Акарнае было так много дел — на уроках и вне их — что легко отвлечься от собственных мыслей, даже от собственной компании.

Библиотека стала для нее убежищем, очень похожим на то, что было во дворце. Она заняла свой собственный маленький уголок в задней части здания, и всякий раз, когда ей нужно было убежать от улыбающихся, счастливых лиц вокруг нее, именно там она находила себя. Либо так, либо в конюшне, ища утешения среди своих новых друзей-лошадей, которые, как и Танцовщица, были прекрасными слушателями и самыми верными наперсницами. Они были особенно дружелюбны в трудные дни, когда все, в чем нуждалась Делуция, — это с кем-то поговорить, четвероногим или иным.

Дополнительным бонусом к ее посещениям конюшни стало то, что инструктор по верховой езде, Тайла, являлась одной из учителей, которые знали истинную личность Делуции, но не относилась к ней иначе, чем к другим ученикам. Во всяком случае, она была жестче с ней, как будто знала, что Делуция хотела что-то доказать, и Тайла всегда готова предоставить ей шанс сделать это. Это была одна из причин, по которой навыки верховой езды стали любимым предметом Делуции, другая заключалась в том, что она была единственной первокурсницей с рейтингом «Эпсилон», а горстка старших одноклассников оставалась вежливой, но отстраненной, и Делуция была более чем готова последовать их примеру.