Три героя (ЛП)

— Я не понимаю, почему любимый питомец Эйвена не мог пойти вместо нас. Все знают, что он лучший охотник на Сарнафов в истории меярин. Или был им до Таэварга.

— Нийкс был многим до Таэварга, — сказала Ваэра, и Джордан был удивлен, услышав нотку грусти в ее голосе.

Джордан, с другой стороны, почувствовал, как в нем снова закипает ярость при упоминании лучшего друга Эйвена — Нийкса — меярина, ответственного за убийство короля Астофа. Джордан встречался с ним всего один раз, во время первой поездки в Мейю с друзьями. Тогдашнего заключенного вытащили из его камеры глубоко в недрах Таэварга, и у него хватило наглости обвинить Алекс в том, что она была одним из гарсет Эйвена — одним из Повстанцев.

По мнению Джордана, Нийкс был подонком. Как правая рука Эйвена, он был почти так же опасен, как и сам мятежный принц. Возможно, даже больше, поскольку совершил невозможное и сбежал из предположительно непроницаемой тюрьмы, чтобы казнить истинного монарха Мейи и обеспечить место Эйвену на троне.

Преданность Нийкса Эйвену и его делу борьбы со смертными не имела себе равных. Более того, его мастерство было легендарным. Джордан слышал слухи, находясь под присмотром Эйвена, что Нийкс тренировался в элитной гвардии Мейи и считался одним из самых талантливых новобранцев Зелторы всех времен, его мастерство владения клинком не имело себе равных на протяжении веков. Но он также был первенцем в высокопоставленной семье при дворе меярин, и он решил отложить в сторону свой долг защитника своего народа, чтобы вместо этого оправдать ожидания, возлагаемые на человека его положения. Он обменял честь на власть… решение, которое привело его к Эйвену, а затем, позже, в тюремную камеру на тысячи лет.

Учитывая собственное прошлое, Джордан больше, чем кто-либо другой, понимал, какое давление оказывает необходимость соответствовать ожиданиям семьи. Но, в отличие от Нийкса, Джордан решил быть самим собой, отвернуться от семьи и проложить свой собственный жизненный путь… путь, который привел его к Биару, а затем к Алекс и Д.К., которые стали его семьей. Выбрав Эйвена, Нийкс сделал неправильный выбор. Просто и ясно. И Джордан с нетерпением ждал того дня, когда его решение вернется, чтобы преследовать его.

— В любом случае, это не имеет значения, — продолжила Ваэра, отбрасывая все мысли, которые на мгновение расстроили ее. — Нийкс не был вариантом на сегодняшний вечер, так как он ушел после встречи ранее, и с тех пор его никто не видел.

Скрэгон разразился лающим смехом.

— Не могу винить бедного дурачка. Я бы тоже исчез, чтобы зализать свои раны, если бы мне удалось вонзить себе в ногу свой собственный клинок. Ты видел его лицо? Я чуть не обмочился.

Ваэра сморщила нос, ее это совсем не позабавило.

— Очаровательно.

Все еще широко ухмыляясь, Скрэгон сказал:

— Поделом крегону, если спросишь меня.

— Я не спрашивала.

— Он давно этого добивался, — продолжил Скрэгон Ваэре. — Остальные из нас должны заслужить благосклонность Эйвена, но к Нийксу относятся как к королевской особе только по той причине, что у них общая история тысячелетия назад. Самое время Эйвену увидеть, как сильно Таэварг изменил его любимого питомца. Мне все равно, что кто-то говорит; несмотря на то, как он выглядит и как он действует, Нийкс не может быть больше, чем тенью того, кем он когда-то был, и как только Эйвен это поймет, тем лучше для всех нас.

Ее стальные глаза сузились, Ваэра сказала:

— Тебе нравится слушать звук собственного голоса, не так ли? — Не дожидаясь ответа, она пренебрежительно огляделась вокруг и объявила: — Мы потратили здесь достаточно времени впустую; Сарнаф явно исчез. Мы углубимся в лес и попытаемся найти другой след. Оружие наготове, глаза настороже… и я не буду тащить твою тушу обратно в Мейю, так что убей быстро, без контакта с кровью.

Скрэгон, казалось, не был доволен тем, что получил приказ Ваэры, но, если не считать того, что черты его лица напряглись, он не стал спорить. Вместо этого он вытащил меч из ножен и отвесил насмешливый поклон.

— После тебя, милая. Может, я и не Зелтора, как ты, но ты можешь доверять мне, я прикрою твою спину.

Джордан вздрогнул от злобы в темном взгляде Скрэгона, и, несмотря на то, что Эйвен заявил права на Ваэру, Джордану все равно пришлось сопротивляться желанию выскочить и сказать ей бежать далеко-далеко от этого зверя. Но также оказалось, что Ваэра не нуждалась в предупреждении.

— Ты первый, норот, — сказала она, размахивая клинком в воздухе между ними, явный вызов, который Скрэгон не мог ни пропустить, ни проигнорировать.

Он усмехнулся ей, а затем сделал несколько шагов в лес, прежде чем полностью исчезнуть, призвав Валиспас к своему следующему пункту назначения.

Как только он ушел, пустое лицо Ваэры преобразилось, пока не наполнилось эмоциями, ее чувства можно было ясно прочесть: боль, гнев, печаль, разочарование… страдание.