Три гинеи

В тот день было жарко, но выйти наружу она не могла. «Сколько же долгих и скучных летних дней я просидела взаперти из-за того, что в семейной повозке не хватало места, а у прислуги совсем не было времени со мной гулять». Солнце село, и она наконец вышла из дома, одетая настолько хорошо, насколько позволяло ее содержание в размере от 40 до 100 фунтов в год [31]. Но «на любые званые вечера ее непременно должны были сопровождать отец, мать или какая-нибудь замужняя женщина». Кого же встречала она там, невзрачно одетая и в сопровождении? Образованных мужчин: «министров, послов, знатных военных и прочих – украшенных и разодетых». О чем они говорили? Что лучше всего освежало деловых мужчин, желавших отвлечься от работы, так это «сплетни танцевального мира». Проходило несколько дней, и наступали выходные. По субботам «Ч.П.95 и другие деятельные мужчины препроводили свой досуг в обществе»; они собирались на чай и вместе обедали. А по воскресеньям «большинство из нас, как правило, посещали утреннюю службу в церкви». Проходил год, и снова наступало лето – в это время года женщины развлекали гостей, «в основном родственников», за городом. Зимой «они обычно изучали историю, литературу и музыку, пытались чертить и рисовать. И, даже если из-под пера не выходило ничего особенного, сам процесс многому их учил». Они преподавали за гроши, порой навещали больных – так и шли годы. А что же было главной целью, чем кончалось это многолетнее образование? Замужеством, конечно. «Вопрос заключался не в том, нужно ли замуж, а в том – за кого выйти?» – говорит одна из девушек. Именно к браку и готовили ее разум. Только ради замужества она бренчала на пианино, но ей не разрешалось вступать в оркестры; зарисовывала невинные домашние сцены, но ей нельзя было изображать обнаженную натуру; читала одни книги, а другие были под запретом; очаровывала и забалтывала. Именно для замужества готовили и ее тело, и без сопровождения она не могла разгуливать по лугам и улицам; ей было отказано в уединении – все это навязывалось только ради того, чтобы она сохранила себя нетронутой для мужа. Короче говоря, мысли о браке диктовали женщине, что думать, делать и говорить. А как же иначе? Ведь замужество было единственной доступной для нее профессией [32].

Эти образы настолько любопытны с точки зрения того, в каком свете они выставляют как образованных мужчин, так и их дочерей, что необходимо задержаться на них подольше. Одно только влияние фазана на замужество заслуживает целой главы [33]. Сегодня нас уже не столько интересует роль образования в этих состязаниях, сколько то, почему оно заставляет людей, сознательно или бессознательно, становиться на сторону войны? Потому что женщину, очевидно, заставляли использовать свое какое бы то ни было влияние для укрепления той системы, что обеспечивала ее прислугой, повозками, хорошей одеждой и вечеринками. Именно с их помощью она и добивалась замужества. Она осознанно должна была использовать свое очарование или красоту, дабы льстить и умасливать деловых людей, военных, юристов, послов и министров, нуждавшихся в отдыхе после напряженных будней. Она должна была принимать их точки зрения и соглашаться со всеми решениями – ибо это был единственный для нее способ польстить им и иметь возможность хотя бы надеяться на замужество [34]. Короче говоря, все ее сознательные усилия, должно быть, шли на пользу тому, что леди Лавлейс96 назвала «нашей выдающейся Империей … стоимость которой, – добавляла она, – оплачивают в основном женщины». И кто может усомниться в ее словах и том, насколько высокой была эта цена?