Три глотка волшебного напитка

Наследник сел за стол, опер на него руки и сложил пальцы треугольником. Я отошла к окну, пользуясь тем, что последнее располагалось чуть в стороне от начальственного стола, но было этим самым столом защищено. Отчего-то присутствие при разговоре двух братьев вызывало горечь у меня во рту. Одно радовало – из дома несчастной мы ушли не во дворец, чего я опасалась, и не в мой новый дом, где Ури не успокоилась бы, пока не узнала, что так меня расстроило. Нет, мы оказались в управлении, потеснив герцога Анвентара в его кабинете. Лорд хотел было явиться лично, но Валиар приказал отдыхать: милорду герцогу предстояло разгребать поутру все то, что мы сейчас обнаружим, когда силы старшего принца окончательно иссякнут. И, судя по заалевшим полосам на горизонте, явление хозяина кабинета случится совсем скоро.

– Я тебе верю, но отцу, толпе и даже аристократии, если эта история всплывет, потребуется нечто большее, чем моя вера в тебя. Твоя репутация, Арден, и так представляет из себя колосса на тонких ножках. Попади хоть немного гнева в реку народного недовольства, и ты не устоишь.

– Один – нет, – фыркнул младший. – Но ты же меня поддержишь. Семейные узы святы, да и падая, я обязательно захвачу вас с собой. Не потому ли ты не упомянул дворянское собрание, что каждый из них виновен не меньше моего?

– Они не относятся к нашей семье. А ты – возможный правитель этой страны, если с отцом или со мной что-то случится. Ни твой приятель Теренс, ни Лоран, ни Зоарел, а именно ты. Они могут творить все, что им позволяют главы родов. Но ответственность за тебя ложится на наши с отцом плечи, а на них и без того хватает проблем.

– А что мне сделать, чтобы, склоняясь под этим весом, вы хоть раз увидели меня? – Арден взвился на ноги. Наверное, не будь между братьями стола – схватил бы старшего за грудки.

– Разделить с ними эту тягость? – предложила я, понимая, к чему ведет младший. Не хотелось давать ему шанса переложить вину. Ведь так легко оправдывать свои дурные поступки чужим невниманием вместо того, чтобы взять на себя ответственность. – Кричать и требовать легче, чем помочь им, верно? – Арден недовольно поджал губы, смерив меня внимательным взглядом. – Да, мы не выбираем, кем родиться, но что делать с собственной жизнью – уже наше решение. Можно сидеть в болоте и жаловаться лягушкам на несправедливость бытия, а можно взять себя за волосы и выволочь из лужи, куда неосмотрительно свалился. И тогда лужа – останется лужей, а не болотом, увлекающим тебя на дно.

– Легко говорить существу, паразитирующему на людях, – бросил мне Арден, хмыкнул каким-то своим мыслям и едко заметил, расплываясь в оскале: – Неплохо устроилась. – Он демонстративно похлопал. – Сыграла на его вине? Бедный умирающий дух, которому так нужна защита. Тоже поняла, что совесть – его слабое место. Что ж, наслаждайся. Дарю. – И уже старшему: – Поделись впечатлениями, так ли она хороша, как леди Англет? Несчастная до сих пор страдает, что ты дал ей отставку. И ради…

Договорить Арден не успел. Валиар оказался рядом с братом в одно мгновение, а после… Арден схватился за разбитую губу, неверяще уставился на кровь на пальцах и рассмеялся:

– Ты кончишь хуже, чем я, брат.

Он развернулся и, довольно насвистывая, вышел. Словно бы добился того, чего так отчаянно желал.

Валиар медленно выдохнул, справляясь с одолевшими его эмоциями. Посмотрел на меня, напряженно замершую у окна, и, слабо улыбнувшись, сказал:

– Шериан, я приношу вам свои извинения за его слова и поведение.

– Это его слова. Не ваши, – твердо, насколько позволяла ситуация, сказала я, неотрывно глядя, как Валиар подходит ближе, останавливается в шаге от меня. Так что еще чуть-чуть, и наши опущенные руки коснутся друг друга.

Я сглотнула и отвела взгляд от покрасневших костяшек его пальцев.

– Не нужно извиняться за брата. Он сам должен отвечать за свои поступки. Вы уже многое для него сделали.

– Семейные узы, – с горечью отозвался старший принц.

Сейчас он казался мне другим: уязвимым, расстроенным. Тем, кто заслуживает не жалости – нет, сочувствия. Сочувствия и понимания. В тишине и спокойствии.

Мы молча стояли у окна, наблюдая за рассветом. Никто не проронил ни слова. Ни звука не сорвалось с наших губ. Но он взял меня за руку, а я не стала ее вырывать. Мы встречали рассвет.

Просто встречали рассвет.

Молча.

Вместе.

* * *

Бедная Ури не спала всю ночь, о чем мне было тут же заявлено, стоило пересечь порог дома. Бледная от недосыпа, но упрямая, как семейство гномов, девушка, прежде чем уйти спать, настаивала на завтраке. Моем. С тремя блюдами и компотом, который она начала варить, чтобы успокоиться.

Пришлось соглашаться и завтракать. Хоть необходимости в этом сейчас и не было: сила алтаря пусть и уходила быстрее, но поддерживала меня в достойной форме.

Омлет, гренки, фруктовый салат – пока я не попробовала все, Ури, надувшись, как мышь на крупу, следила за каждым моим движением, не говоря ни слова. И только когда я блаженно прищурилась, отпив из чашки с компотом, удовлетворенно выдохнула:

– Ну хоть так.