Три года без Сталина. Оккупация: советские граждане между нацистами и большевиками, 1941–1944

Мотивы дезертирства из рядов РККА в первые месяцы войны не обязательно были связаны с желанием поступить на службу к немцам. Напротив, чаще всего дезертирство объяснялось чисто бытовыми причинами, например желанием уклониться от военной службы, остаться на оккупированной территории, где жили семьи оставлявших свои части красноармейцев, избежать кровопролитных боевых действий с целью спасти жизнь и т. д. Эту категорию дезертиров нельзя однозначно отнести к коллаборационистам, поскольку они, оставляя части РККА, не преследовали конкретной цели поступить на службу к немцам. Зарубежные и отечественные исследователи указывают как на один из распространенных мотивов перехода через линию фронта страх за свои семьи, оставшиеся на оккупированной территории, боязнь, что они подвергнутся репрессиям со стороны оккупантов за службу одного из членов семьи в Красной армии117. Известны случаи, когда красноармейцы из страха репрессий за какую-либо провинность искали спасения, переходя к противнику118. Дезертиры из РККА становились на оккупированных территориях незаменимым материалом для формирования гражданской вспомогательной полиции, штатов промышленных предприятий, а также использовались в качестве рабочей силы в сельском хозяйстве.

Оккупационные власти и созданные ими органы местного самоуправления, в очевидном расчете на то, что среди оставшихся на оккупированной территории коммунистов немало советских работников, специалистов, в ряде случаев создавали определенные условия для их привлечения на путь коллаборации. Так, бургомистр Клинцовского округа (Орловская область) Грецкий наставлял подчиненных районных бургомистров о необходимости привлечения членов ВКП(б) к участию «в строительстве новой жизни», недопущении применения к коммунистам угроз уничтожения и всего того, что могло бы обусловить их переход к партизанам119.

Вряд ли можно сомневаться в том, что значительное количество жителей оккупированных областей шло на сотрудничество с оккупантами не по политическим, а по чисто бытовым причинам. В точности отделить эту категорию изменников от убежденных противников советского режима сложно, так как социологический опрос никто не проводил, а лица, заявлявшие о своей готовности сотрудничать с немцами, как правило, называли именно политические мотивы — неприятие советской власти, желание бороться против большевизма. Имеющиеся в нашем распоряжении, а также в архивных фондах немецкие, коллаборационистские и партизанские документы, хотя и изобилуют различными описаниями коллаборационистского контингента, не приводят каких-либо цифр, которые могли бы в полной мере прояснить ситуацию относительно мотивов коллаборации.

В наличии большого количества коллаборационистов, движимых именно бытовыми, неполитическими причинами, нет оснований сомневаться, если рассматривать коллаборационистский контингент в контексте привилегий, предоставлявшихся оккупантами своим пособникам. Вступление в антипартизанские формирования, устройство на работу в органы самоуправления давало гражданским лицам ряд преимуществ: спасение от угона на работу в Германию, льготы при налогообложении, наделение землей и сельхозинвентарем, гарантированную зарплату. Так, в конце 1942 г. выходившая в городе Пскове коллаборационистская газета «За Родину» опубликовала объявление о наборе мужчин в антипартизанские отряды. В центре стояли не политические призывы, а посулы экономического характера: обещание жалованья, больших земельных наделов. Указывалось также на возможность карьерного роста — отличившимся в боях обещались посты в аппарате самоуправления120. В то же время лишение льгот вызывало обратный процесс — отток коллаборационистов и даже, в некоторых случаях, их переход к партизанам121.

Однако рычагов экономического давления не всегда было достаточно. Так, к концу лета 1942 г. немцы начали повсеместно практиковать принудительную мобилизацию в антипартизанские отряды122, а осенью того же года мобилизация проводилась уже под угрозой репрессий. Уклоняющихся привлекали к суду по законам военного времени, их семьи могли выселить из дома, в некоторых случаях — взять из семьи заложника123. Назначение старост, волостных старшин и прочих работников самоуправления также зачастую проводилось в принудительном порядке, причем заложниками часто становились их семьи.

Как уже отмечалось, оккупированные территории РСФСР относились к зоне военного управления, оккупационные структуры которого с целью завоевания симпатий населения, поддержания коллаборационистских настроений проводили более мягкую политику, нежели гражданская администрация. К этому относятся щадящая налоговая политика, поддержание материального уровня работающих, религиозной активности, создание видимости законности путем запретов разграбления германскими военнослужащими местного населения и многое другое.