Три года на планете Марс

И принялся внимательно рассматривать небо. Кое-где сверкали созвездия или отдельные звезды, хорошо знакомые ему. На самом западе стояла поразительно крупная, сверкающая красным огнем звезда, которая особенно заинтересовала профессора. Судя по ее сравнительно большой близости к Марсу, это была, несомненно, сама Земля! Ученый старательно навел телескоп на заинтересовавшее его небесное тело. Предположение Штиллера оказалось верным. Благодаря отличавшимся поразительной силой стеклам и чистоте атмосферы Марса, он мог отчетливо рассмотреть матушку-Землю. Различные материки и моря выступали на ней совершенно ясно. От северного полюса книзу можно было даже проследить контуры отдельных стран, выделявшихся на Ледовитом так же, как и на Атлантическом океане, а вон то — да, теперь он это ясно рассмотрел — то, что теперь резко обрисовалось в телескопе, по всем приметам должно было быть Германией.

С радостным волнением Штиллер сообщил товарищам о сделанных им наблюдениях и пригласил их в свою очередь бросить взгляд на далекую дорогую родину. Один за другим все ученые последовали его приглашению.

— Невероятно и все же верно! Это положительно зрелище, единственное в своем роде! Впервые видим мы из огромной дали Землю и нашу родину! — воскликнул с восторгом Гэммерле.

Астрономы с Марса и Патриарх также по очереди посмотрели в телескоп. Они уже знали, откуда приехали сегодня утром эти странные чужеземцы, и легко могли заключить при виде волнения, с которым они наблюдали за одной определенной точкой далекой планеты, что часть, находящаяся в настоящую минуту в поле зрения телескопа, должна быть родиной их гостей.

— Как жаль, что мы не можем вести разговора с нашими здешними коллегами! Какой интересный и поучительный обмен мнений мог бы произойти между нами! — заметил Штиллер своим товарищам, когда они после немого прощания покинули обсерваторию.

— Мы прежде всего должны как можно скорее изучить язык жителей Марса. Знание этого языка — необходимое условие для наших дальнейших расследований, — ответил Гэммерле.

— Верно сказано! — согласился Пиллер; остальные воздухоплаватели кивнули головой в знак согласия.

Оба спутника Марса стояли на небе в виде полных лун, когда ученые шли домой. Луны висели в воздухе подобно двум большим, поставленным друг на друга шарам, и обливали своим серебристым светом тихий ландшафт. В то время, как Фобос, ближняя, меньшая по размерам луна, быстро двигался с запада на восток, большой, более отдаленный Деймос, двигающейся медленней своего сотоварища, тихо плыл в обратном направлении. Это было такое чарующее и единственное в своем роде зрелище, что сыновья Земли разразились шумным восторгом при виде этой волшебной лунной ночи. Медленными шагами брели они домой, наслаждаясь в полной мере чудесами марсовой ночи.

Глава V ЛУМАТА И АНГОЛА

Следующие недели прошли для гостей Патриарха в приятном сообществе с ним самим и остальными жителями марсовой колонии. Чужеземцы прилагали все свое усердие и внимание к скорейшему изучению местного языка. Прежде всего, они с этой целью записали все наименования самых разнообразных предметов.

После этого они установили связь между этими предметами и их деятельностью или качествами и получили таким простым образом ключ к самому языку.

В человеческом мире все подвигается крайне медленно; нигде настоящий успех не идет в семиверстных сапогах. И семеро ученых легко могли убедиться в том, что жители Марса достигли поразительно высокой степени культуры в течение многих тысячелетий.

По мере того, как ученые делали успехи в понимании всего окружающего их, в них все сильнее укоренялось убеждение, что жители Марса вполне соответствовали тому идеалу, которого на Земле достигали только самые лучшие и благородные из людей.

Все прекрасное, истинное и доброе, о чем они на родине лишь мечтали, встречалось им здесь наяву; все дышало красотой, благородством и правдивостью, и вся жизнь носила на себе печать благотворной спокойной деятельности. Этой обширной страной, несомненно, управляло мудрое правительство, хотя ученые и не замечали нигде должностных лиц, подобных тем, которые на далекой их родине повсюду бросались в глаза.

Семеро ученых чувствовали себя необычайно хорошо в своем новом месте жительства, и вовсе не думали о возможности вернуться обратно на Землю. Марситы, как они назвали жителей Марса, обходились с ними, как с дорогими, старыми друзьями, совершенно равными себе, и гостеприимство оказывалось им в такой деликатной форме, что оно ничуть не стесняло их, пробуждая лишь желание и дальше пользоваться им.