Три года октября

— Позволю, но прежде хочу провести важную черту. Я не из-за доброты душевной решила с вами побеседовать. У меня тоже к вам есть некоторые вопросы. Как насчет устроить обмен информациями.

— Что конкретно вас интересует? — спросил я, не понимая, куда клонит журналистка.

— Я вам рассказываю все, что мне известно про Вязовского маньяка, а вы — все про убийство местной девочки.

— Зачем вам это?

— Хочу написать статью.

— Мне казалось, что вы на пенсии и уже отошло от дел.

— А мне казалось, что вы тактичный молодой человек и не станешь напоминать даме о ее возрасте.

— Извините.

— Извинения приняты.

— Вы должны меня понять, что сейчас ведется следствие и появления известной мне информации в прессе, можно губительно сказаться на расследовании, — сказанные мною же слова, мне показались слишком пафосными, потому как знал я не так много, как мне хотелось показать.

— Исходя из моего опыта, следствие либо найдет убийцу в ближайшую неделю, либо дело попадет в раздел «глухарей» и о нем забудут. Вы этого хотите?

— Нет, я…, — я запнулся, понимая, что со стороны журналистки это был банальный метод манипуляции.

— В моей статье не будет упоминаться имени жертвы, ни тем более имя моего источника. Только наименование поселения, где произошла трагедия. Представьте: моя статья выйдет в газете с тиражом более ста тысяч экземпляров, а еще добавьте к этому интернет версию. Не обещаю первых страниц, но на третью-четвертую она точно попадет. Это вызовет резонанс, начнет шевелиться не только районный отдел полиции, но и региональный. Они подсуетятся и отправят нормального следователя, с хорошим стажем и статистикой раскрываемости. Наверняка сейчас расследованием занят малокомпетентный сотрудник, который вскоре скинет дело на местного участкового или еще хуже — найдет «козла отпущения».

Надежда Крылова могла быть очень убедительной, и я решился пойти на компромисс с ней и своей совестью. Как только я рассказал все, что мне самому было известно о смерти Марины Федосеевой, пришло мое время задавать вопросы.

С вашего позволения, я не стану описывать весь наш разговор в форме диалогов. Вместо этого я предоставлю лишь выжимку нашего дальнейшего разговора. Сухо и по фактам.

Итак, 13 сентября 1990 года Васильева Т. М., 38 лет от роду, вышла из дому в магазин, чтобы купить пару бутылок спиртного для дальнейшего распития совместно со своим сожителем Парновым В. К., 52 лет. Женщина нигде не работала, состояла на учете в наркодиспансере, на нее и на ее сожителя часто жаловались соседи: скандалы, попойки, побои были частым явлением в их квартире. Продавщица подтвердила, что Васильева была у нее в тот вечер, купила алкоголь, после чего ушла в неизвестном направлении. Домой она не вернулась. Парнов В. К. не дождавшись сожительницы, уснул, а проснувшись утром не обнаружил ее дома. Участковый Старых Вязов мл. лейтенант Чикадзе Л. А. отнесся с пренебрежением к заявлению Парнова о пропаже женщины, предложив тому прийти спустя три дня, в случае, если Васильева к этому времени не вернется.

Тем же вечером, пенсионер Петров А. С., выгуливая собаку, обнаружил у края лесополосы тело Васильевой Т. М. Выехавшая на место оперативная группа, обнаружила труп с характерными чертами удушья на шее. Также рот убитой был забинтован, мотивы чему так и не были найдены на тот момент. Одежда была не тронутой. Следов сексуального насилия при обследовании тела не были выявлены.

Главным подозреваемым в убийстве стал сожитель убитой — Парнов В. К., у которого на день убийства не было «железного» алиби. После трех дней допросов с пристрастием, Парнов сознался в преступлении, хотя уже на суде отрицал свою вину, заявив, что признание было получено от него с помощью физического насилия и психологического давления. Суд не учел слов Парнова о невиновности и приговорил его к высшей мере наказания — смертной казни.

24 ноября 1991 года 32-летняя Самойлова Н. А. вышла вечером из дома и не вернулась. Заявление о пропаже никто не подавал по той причине, что женщина жила одна в квартире, что досталась ей от покойных родителей. Также друзей и близких знакомых среди соседей у нее не было. Причиной тому была замкнутость и слухи об ее непристойной для советского человека профессиональной деятельности. Другими словами, женщина занималась проституцией, что подтверждалось в местных милицейских отчетах касательно административных правонарушениях по статье 164-2 от 88-го и 90-го годов.

Спустя три дня тело Самойловой было обнаружено под мостом, соединяющим посёлки Старые Вязы и Малые Березы. Жертва была задушена, а ноги связаны бельевой веревкой — возможным орудием убийства. Милиция отработала из рук вон плохо, не только не найдя подозреваемых, но даже не выдвинув предположение, что эти два убийства могут быть объединены в одно дело. Причиной столь плохо проделанной работы могли быть те процессы, полным ходом идущие по всей стране и завершившиеся развалом СССР.