Три года революции и гражданской войны на Кубани

Генерал Алексеев в качестве верховного руководителя Добровольческой армии сделал подробный доклад о политическом положении России и о нашем положении в соотношении сил дружественных нам и враждебных.

– Россия продолжает оставаться во власти анархии.

– В отдельных ее центрах накапливаются антибольшевистские силы и происходит их организация.

– Немцы господствуют повсюду, куда успели прийти, – на Украине, на Дону, – как равно и там, где захватили влияние, – в Москве, например.

– Всюду стремление немцев направлено к ослаблению и расчленению России.

– Наша ориентация внешнеполитическая может быть только союзнической.

Говорилось и об общем повороте русского народа в нашу сторону – в сторону созидательного начала российской государственности.

Некоторая часть мыслей явно не договаривалась, ибо продолжительный опыт сношения с кубанцами через Быча и Савицкого приучил добровольцев не все договаривать в своих беседах с кубанцами.

Во вступительных словах при открытии собрания сквозило и другое: Вы – провинциалы, мы – центр, начало высшее. Прямо это не говорилось, но в самом начале у генерала Алексеева вырвалось:

– Я разрешил это собрание, чтобы поставить вас в известность… и т. д.

Быч при первом же своем ответном заявлении дал на эту часть речи свою реплику:

– Мы – рада и правительство – не предполагали, что, находясь при кубанских частях, нуждаемся в особом разрешении, чтобы собраться и поговорить о насущных делах.

– Ну, это лишь неудачное выражение… Не будем говорить о разрешении или не разрешении, – заметил Алексеев в ответ на эту реплику.

Генералы Деникин и Романовский были очень сдержаны на этом собрании. Больше того: и тот и другой дружно зашикали на генерала Маркова, когда тот, вперебивку Алексеева, бросил фразу в адрес знаменитого «В. И. К. Ж-Л»[31].(Всер. союз ж.-д.): «Их половину давно нужно было бы перевешать…»

Деникин и Романовский поспешили замять неловкость:

– Что такое?.. Как же это можно?..

А тот свое:

– Повесить лишнего человека никогда не мешает…

В кубанской среде, как всегда, по-разному воспринималось то, что исходило из добровольческой среды.

Черноморцы меньше боялись реакционности генералов, но больше опасались их централистических устремлений.

Мы, линейцы, наоборот, больше боялись реакции. Идея же единства России была и нашей руководящей идеей, добровольческая интерпретация ее тогда нас не очень пугала.

Если среди добровольческих генералов оказался бы тогда человек с большей широтой политического мышления, способный легче преодолевать шоры старой военной школы, то им не трудно было бы найти правильный тон во взаимоотношениях как с кубанцами, так и с другими кругами окраинной и внутрироссийской общественности.

У добровольческих генералов, преодолевших затруднения «Ледяного похода», был значительный шанс на выдвижение на первый план.

– Вожди героев, сами – герои.

Кто видел красоту их риска собственной жизнью в наиболее тяжелые моменты похода, красоту их риска под широко развевающимся полотнищем трехцветного флага, тому не нужно было бы доказывать, что в служении России они не ищут удовлетворения суетных лично-житейских желаний. И само трехцветное знамя их подвигом очищалось бы от наносного пепла старой реакции и могло бы приобрести новый блеск знамени Родины, Свободы и Народоправства.

Те темные пятна, которые брызгами упали на знамя, могли бы быть поняты как неизбежное зло походной действительности.

Но… шанс не был использован.

С путей, пройденных нами с добровольцами, стали притекать в армию не только одиночные казаки и разрозненные группы их, но и целые отряды.

Так, после нашего прихода в станицу Мечетинскую член рады Ковган привел туда значительный отряд казаков-повстанцев. Потом сотник Павличенко, офицер военного времени (бывший вестовой у генерала Улагая), привел отряд численностью до полкового состава.

Командование Добровольческой армии эти отряды спешило расформировать и людей обратить на пополнение своих частей или образовывало из них новые добровольческие части, как, например, Конный кубанский корниловский полк.

От посланца Быча П. Л. Макаренко, наконец, поступили сведения из Новочеркасска, что существует самостоятельная Украина со своим гетманом во главе, что Дон тоже хочет быть самостоятельным, но что в Киеве и Ростове – немцы.

В помещении какой-то пустующей лавчонки собрались члены рады и правительства, чтобы обменяться мнениями по поводу этих новостей.

Возник обычный кубанский спор об общих ориентациях и о направлении действий в ближайшее время.

Заявление председателя Быча сводилось к следующим основным положениям:

I. В центральной России установился самодержавный режим совета народных комиссаров, на смену коему, вероятно, придет монархия, которой мы являемся решительными противниками.

II. Кубанская Краевая рада объявила Кубанский край самостоятельным государственным образованием, организованным на демократических началах, тип народной республики.