Три года революции и гражданской войны на Кубани

Мы мало еще тогда знали А. И. Деникина как оратора и совсем не знали как писателя. В сознании большинства, лично к нему относившегося доброжелательно, он представлялся хорошим и мужественным полководцем, честным человеком, внешняя грубоватость, однако, мешала подойти поближе, чтобы сделать попытку и, быть может, договориться. Если бы у нас был тот образ генерала Деникина, который существует теперь, после прочтения его 5-и томов «Очерков русской смуты», добрый открытый к нему подход был бы вполне возможен… И если бы и у него и у других его соучастников в руководстве армией был бы более терпимый к нам подход, то договариваться, находить общие решения больных вопросов фронта и тыла гражданской войны, определять ее ближайшие и дальнейшие цели было бы много легче.

«Не должно быть армии Добровольческой, Донской, Кубанской, Сибирской, – объявлял генерал Деникин с кафедры Кубанской Краевой рады, – должна быть единая Русская армия с единым фронтом, единым командованием, облеченным полною мощью и ответственным лишь перед русским народом в лице его будущей законной верховной власти». Добровольческая армия собирает вокруг себя и вооруженные силы, и людей государственного опыта, приглашает все части русского государства, признающие единую неделимую Россию, сомкнуться вокруг нас для совместного государственного строительства, для общей борьбы с врагом России, для единого представительства и защиты русских интересов на будущей мирной конференции».

«Добровольческая армия не преследует никаких реакционных целей и не предрешает ни формы будущего правления, ни даже тех путей, какими русский народ объявит свою волю…»

«Добровольческая армия признает необходимость широкой автономии составных частей русского государства и крайне бережного отношения к вековому укладу казачьего быта…» «Выяснилась возможность единения нашего с Доном, Крымом, Тереком, Арменией, Закаспийскими областями… возможно с Украиной… с мирным грузинским народом… когда изменится политика его правительства…»

«Добровольческая армия от души приветствует собирание Русской земли…» «Находит необходимым, путем взаимных соглашений направить русские силы востока и юга к одной цели возрождения Великодержавной России».

В этой речи были элементы, которые приветствовались бы кубанцами, но были и другие, – были пункты весьма рогатые. Некоторые из последних можно привести на выдержку. Из армий, названных генералом Деникиным, которые в данный момент существовали, но в каком-то будущем заменятся одной русской армией, Кубанской армии в данный момент не было именно в силу настойчивого противодействия главного командования, хотя кубанцы составляли большинство бойцов Добровольческой армии. И это упорное противодействие происходило, несмотря на ранее данное согласие командования на «продолжение» ее существования. Сам вопрос уже давно принял определенное политическое значение застаревшей тяжбы… Торжественные слова генерала Деникина воспринимались нами как стремление подвести зыбкое основание под свою тезу в споре.

«Собираются вооруженные силы и люди государственного опыта…» Но повседневная практика свидетельствовала об одностороннем подборе и сотрудников и приближенных, или определенно «правых», как Драгомиров, Шульгин, или чрезмерно податливых умеренно-либеральных кругов русской общественности, как господа Соколов, Степанов и др.

«Никаких реакционных целей не преследуется», – но вся деятельность «отдела пропаганды» и правительственных печатных органов была до крайности реакционного уклона. И затем совершенно темна, а, может быть, и двусмысленна формула о «непредрешении», «даже тех путей, какими русский народ объявит свою волю»… И что же? Уже забыта декларация об Учредительном собрании, объявленная в станице Успенской?.. А в заключительной части были слова, которые должны были вызвать особую психологическую реакцию в кубанских настороженных кругах:

«Я уверен, что краевая рада найдет в себе разум, мужество и силу создать твердую власть – единоличную, – стоящую в тесной связи с Добровольческой армией». Это уже откровенное желание оказать воздействие на умонастроение членов данной рады… Интервенция в пользу единоличной власти?.. Кого?.. Атамана?.. Или…

Генерал Деникин взошел на трибуну и сошел с нее при полной овации, устроенной ему радой. Председатель ее И. С. Рябовол прочитал и вручил ему утвержденное радой постановление сбора станицы Незамаевской об избрании генерала Деникина казаком этой станицы с полными правами, с паевым наделом земли и пр. Но при всем том ледяная корка, которой стала затягиваться река совместной жизни кубанцев и добровольцев, не растаяла. В лице генерала Деникина рада приветствовала главнокомандующего армией, под чьим командованием счастливо выполнена часть задачи, для кубанцев особенно желанная часть. Но в его же лице в раде находился претендент на диктатуру, выражавший к тому же надежду, что рада найдет в себе «разум, мужество и силу» и т. д.