Три года в Кувейте

Среди высокопоставленных кувейтских женщин, как, впрочем, и среди бедуинок, сохранялась в моде татуировка надбровных дуг, лба, щек, верхней губы, подбородка, а также кистей, стоп, лучезапястных и голеностопных суставов. Нередко пожилые женщины красили ладони и подошвы стоп очень стойкой темно-коричневой краской — охрой. В моде оставалось также прокалывание одной ноздри и одного уха и ношение в них украшений: жемчуга в золотой оправе, серег или разноцветных бусинок. Золотые украшения на женщине, даже небогатой, не были редкостью. К ним относились кольца, браслеты (в том числе из золотых монет), цепочки с различными подвесками, а у более состоятельных (жен и дочерей шейхов) — массивные узорчатые золотые пояса, украшенные самоцветами, вес которых достигал 350–400 г.

Мужчины в Кувейте в летнее время носили длинные, до пят, хлопчатобумажные белые арабские рубахи с длинными широкими рукавами (дишдаша или галабия), закрывавшие все тело от палящего солнца. Голову покрывали глубокой белой вязаной кружевной хлопчатобумажной шапочкой, поверх которой накидывали платок, закрывавший шею и лицо и предохранявший их от солнца, а голову — от теплового воздействия солнечных лучей. Платок этот обычно был квадратным, летом — белым, а в осенне-зимнее время — пестрым с красными узорами на белом фоне. Богатые кувейтцы, как правило, круглый год носили белые сатиновые платки, украшенные узорами ручной вышивки из белых шелковых ниток. Перед тем как надеть платок на голову, его складывали вдвое по диагонали. Платок на голове удерживался черным толстым шерстяным или джутовым шнуром (агаль), сложенным на макушке вдвое в виде двух перекрещивающихся сзади колец.

В летнее время у местной знати были модными расшитые по краям золотом длинные легкие кисейные накидки. Помимо этого мужчины носили хлопчатобумажные шаровары, а на ногах — удобные открытые сандалии (ниаль) на босую ногу без застежек.

В осенне-зимний период, когда наступали холода и температура вечером и особенно ночью падала до +3–0 °C хлопчатобумажные шаровары уступали место шерстяному белью, а легкие светлые летние дишдаши сменялись темными шерстяными рубахами. В это время года бедуины носили широкий и длинный плащ внакидку, подбитый бараньим или козьим мехом, а горожане — такой же плащ, но без меха, из чистой верблюжьей шерсти. Полы такого плаща обычно были расшиты золотом.

Но возвратимся к министру Абд ар-Раззаку Мишари аль-Адвани. Он ценил ум и юмор в собеседнике и очень хорошо относился к врачам, обладавшим высокими профессиональными навыками, независимо от их вероисповедания и принадлежности к той или иной стране, что в условиях Кувейта было явлением довольно редким. Его авторитет и популярность среди населения страны объяснялись его гуманным отношением к людям вообще и к больным в частности.

Во время нашей беседы на приеме в кувейтском ортопедическом госпитале он проявил свои знания в области советского здравоохранения. По литературе был знаком с системой подготовки врачей в СССР, предложенной нашим министром здравоохранения, академиком АМН СССР Б. В. Петровским.

Старый бедуин-кувейтец

Аль-Адвани заинтересовался, в частности, организацией научных обществ в Советском Союзе. Я рассказал ему о принципах построения наших профильных всесоюзных обществ, о координирующем их деятельность Совете всесоюзных научных обществ Министерства здравоохранения СССР, о нашем Всесоюзном обществе травматологов-ортопедов и т. д. В разговоре выяснилось, что через два дня министр улетал с официальным визитом на Бахрейн. Цели и задачи этой поездки заключались в координации усилий двух арабских государств по вопросам строительства госпиталей и поликлиник в эмиратах, в частности на Бахрейне, недавно объявившем о своей независимости.

Дело в том, что Кувейт вносил большой вклад в дело экономического, социального и культурного развития эмиратов залива и юга Аравийского полуострова. К началу 1972 г. Кувейт оказал им помощь на сумму 11 млн. динаров, не считая средств, предоставленных эмиратам Кувейтским фондом экономического развития. Сумма считалась значительной. В связи с этим в Кувейте участились разговоры об уменьшении и даже прекращении помощи странам Персидского залива в области здравоохранения и просвещения, так как эмираты, располагая значительными запасами нефти (например, Абу-Даби и Дубай), сами в состоянии финансировать планы своего развития. Об этом в последующем писали, в частности 20 апреля 1972 г., «Кабас» и «Ас-Спяса».

Я пожелал министру удачной поездки и выполнения намеченной программы. Это была одна из последних моих встреч с министром о(бщественного здоровья Кувейта. В следующий раз мы с ним встретились уже перед самым моим отъездом на родину, когда я был принят им в связи с этим обстоятельством.