Три грани рока

Но виконт не собирался тратить время на разговоры. В глазах его не было жалости и сомнений, только спокойствие и решимость довести дело до конца.

— Стреляйте, стреляйте! — визг девушки больно резанул по ушам. Секундная заминка, и бойцы тавта делают залп. Пробитый сразу тремя болтами виконт, хрипя, падает на землю. Его охранники с воплями ярости выхватывают оружие и кидаются на солдат. Даже раненый телохранитель с перевязанной головой несется к бойцам тавта, сжимая секиру. Новый залп из не разряженных ранее арбалетов, и люди виконта, оставшиеся ему верными до конца, разделяют судьбу дворянина.

Ритал подошел к октату и помог ей подняться. Он принюхался, почувствовав какое-то неопрятное зловоние. Когда ветеран понял, что это за запах, его губы, несмотря на все усилия, начали расплываться в усмешке. Похоже, доблестная леди Гейрэ успела обмочиться. Аристократка правильно поняла улыбку солдата и пришла в ярость. Выхватив кинжал, она наотмашь ударила ветерана в лицо коротким шипом на конце рукояти.

Торстен помог подняться злобно шипящему Риталу. Скула солдата была рассечена, и норд протянул ему тряпку, чтобы остановить кровь. Ветеран приложил холстину к лицу и посмотрел в спину аристократки тяжелым взглядом, словно примеряясь, куда бы вонзить клинок.

— Тварь. Обмочилась со страху, а теперь на нас будет отыгрываться! — тихий голос ветерана звенел от ярости.

— Октат, позвольте обыскать тела, — обратился к леди Гейрэ один из солдат.

— Этих смердов дозволяю. А к виконту не прикасаться! Он хоть был сволочью, но дворянином! Не по чину рукам жалких простолюдинов шарить в его одежде! — девушка стояла, гордо подбоченившись, и ее голос вновь был наполнен привычным презрением. Картину воплощенного высокомерия портили только наливавшийся на скуле внушительный синяк и подрагивающие от пережитого страха губы.

— Эй, ребята. Либо у меня уже едет крыша, либо вон из-за тех деревьев я слышал какие-то звуки, — обнажая оружие, кликнул остальных отошедший чуть в сторону Кель.

Когда несколько бойцов обошли указанные деревья, их взгляду предстал тщательно привязанный к одному из них горец. Ему зачем-то заткнули уши и рот, и он усиленно мычал, пытаясь привлечь к себе внимание.

— Оба, а нам покойнички-то подарок оставили! — довольно улыбнулся Кель и вынул кляп, а потом освободил пленнику и уши. Едва получив возможность говорить, горец скороговоркой выпалил:

— Вы не из этих. Вы имперские солдаты. Я и мои родичи шли в ваш лагерь. На нас напали. У меня есть важные сведения вашим командирам! Отведите меня к ним. Вас щедро наградят! — на новоимперском языке горец разговаривал неплохо и почти без акцента.

— Что-то сильно болтливые горцы пошли. Может, ему еще один рот нарисовать, на шее? — усмехнулся один из солдат.

— Да нет. Вряд ли врет. Если привезем это чучело в лагерь, а он никаких интересных сведений офицерам не сообщит, то решат, что горец их теперь не хочет выдавать. Его не просто убьют, а запытают, — хохотнул другой. — Ладно, пускай пока повисит.

Оставив пару бойцов сторожить пленного, остальные отправились, чтобы доложить о находке октату. Выслушав их объяснения, леди Гейрэ равнодушно обронила:

— Убейте его.

— Как убейте? — позволил себе высказать удивление Торстен. — А вдруг он действительно что-то важное знает? Мы же все равно в лагерь идем, раненых у нас нет. Сильно этот дикарь передвижение не замедлит.

— Я что, должна два раза повторять? — холодно обронила леди Гейрэ. — Мы сейчас вовсе не в лагерь возвращаемся, а идем дальше в горы! Так что перережьте горло этому горцу и выдвигаемся.

— Как это, дальше в горы? Мы и так уже очень далеко от тракта, который должны патрулировать. Скоро стемнеет, а у нас с собой мало провизии. Мы уже должны направляться назад в лагерь, — без всякого почтения влез Ритал.

— Молчать! Мои приказы не обсуждаются! — начала заводиться леди Гейрэ, в ее голосе стали проскальзывать истеричные нотки. — Провизию возьмем в первом же попавшемся поселении горцев, до того как его сожжем.

— Дозвольте сказать, октат, — обратился к командирше еще один из ветеранов. — Видится мне, что сейчас нападать на деревню горцев не мудро. А уж полностью ее жечь — это верную смерть искать. Вон те наймиты, что дохлыми валяются у деревьев, покрошили ихний отряд. Горцы теперь пуганые, и только Великим силам известно, не топают ли сюда еще дикари. Пойдем дальше в горы — нас передушат, как кутят, что в речке топят! Уходить надо отседова!

— Да мне плевать на ваши жалкие жизни! Много ли они стоят, что вы так за них трясетесь! Вы как были смердами, так ими и остались! Медяк цена вашим трусливым душонкам! Не сметь мне перечить! — леди Гейрэ уже кричала. Она не собиралась возвращаться в лагерь, не смыв свой позор кровью горцев и не сыскав себе славы.

— Но это же нарушение приказа! Мы и так сильно удалились от района патрулирования! За уничтожение поселения горцев нас не наградят, а в лучшем случае высекут плетьми! — это уже не выдержал и влез Кель.