Три грации

Но разгоревшийся было взгляд также неожиданно потух — во двор, хрустя гравием, въехал не знакомый, пестрый как попугай туристический автобус, а небольшой тяжелый микроавтобус-работяга. Вглядевшись, Рахель чуть было опять не облилась чаем — за рулем надменно восседала хозяйка циммера собственной персоной. Ловко выворачивая руль, она мастерски припарковала громоздкий микроавтобус вплотную к асфальтированной площадке перед крыльцом, по-шоферски ловко выпрыгнула на площадку и, бросив свирепый взгляд на завтракающих клиенток, нажала на какую-то незаметную кнопку в боковой двери машины. Тут же весь бок микроавтобуса отъехал как-то вверх и вбок, а из широкого проема бесшумно выдвинулась платформа с инвалидным креслом. Платформа плавно опустилась на асфальтированную площадку, и с нее на колесиках скатилось кресло с сидящим в нем инвалидом. Хозяйка привычно взялась за рубчатые пластиковые ручки, откатила кресло от машины, потом лихо отрулила машину на стоянку за домом, вернулась и, все так же свирепо поглядывая на женщин, укатила инвалида в дом. Перед ошарашенными гостями мелькнула блестящая на солнце лысина с жидким венчиком оставшихся волос, неаккуратно отпущенных до плеч, выпуклые рачьи глаза и длинные, свисающие жгутами мерзкие прокуренные усы.

— Господи, это ее муж! — ахнула Джуди.

— Он — инвалид! — потрясенно прошептала Рахель.

— То-то она говорила, что «он больше ничего не может»! — догадалась доктор. — Поэтому она и фотографирует для него!.. Вы понимаете? Она снимает для него!

— Господи милосердный! — Рахель не могла прийти в себя. — Вы помните ее «мой он!». Вот где собака зарыта! Она преступает закон, чтобы ублажить этого развратника!..

Некоторое время обе сидели молча, потрясенные сногсшибательным открытием. Потом Рахель твердой рукой налила чаю подруге и себе, и завтрак продолжился. В безмолвии и мысленной обработке полученной информации.

Через некоторое время на веранде послышались тяжелые, шаркающие шаги — это пришла побежденная хозяйка. Хмуро, не поздоровавшись, она начала собирать грязную посуду. Дамы рассматривали ее. Выглядела она не то чтобы очень — руки и ноги в длинных тонких порезах и синяках, скула залеплена пластырем, на шее — ссадина и громадный, уже начинающий отливать багровым синяк. Вдобавок — красные заплаканные глаза и темные круги под глазами — явный результат бессонной ночи. Сложив тарелки и миски в широкую плетеную корзину, она демонстративно повернулась к отдыхающим квадратной спиной, чтобы удалиться. Дамы проводили ее сочувствующими взглядами и скорбно потупились. Грех радоваться чужому несчастью.

— Мы с вами в отпуске, — с улыбкой английской королевы Джуди переменила тему разговора и своих мыслей, — и должны отдыхать, несмотря ни на что. Мир прекрасен! Оглянитесь-ка вокруг! Не хотите ли пройтись погулять?

— Вы абсолютно правы! — спохватилась пожилая дама. — Куда вы меня приглашаете?

— Я приглашаю? — задумалась Джуди, и в карих глазах запрыгали озорные искорки. Видимо, одурманивающее действие венка из незрелого винограда еще осталось в голове бывшей вакханки, побуждая ее к свершению шальных поступков. — Ну что ж! Если выбор за мной, то я приглашаю вас на прогулку верхом! Тут неподалеку я видела рекламу верховых прогулок. Вы не возражаете, Рейчел?

— Как?! Верхом?! На лошади?! Настоящей! Живой! Помилуйте! В моем-то возрасте! — Рахель в панике даже откинулась на испуганно скрипнувшем стуле — подальше от подобной затеи.

— Мы договорились забыть о возрасте! Ну признайтесь, что мечтали об этом! А? Погарцевать на красивом коне! Галопом, с прекрасным принцем! Как в сказке!

— А! Была не была! — Видимо, всемогущий козлоногий Пан имел власть даже над строгими секретаршами. — Но тогда нам надо переодеться!

И дамы поспешили в свои комнаты — облачиться в костюмы для верховой езды. То есть все в те же в универсальные тренировочные костюмы.

Поворот, еще один поворот, выезд на главное шоссе, и вот уже на столбе призывно замаячил рекламный щит, и решительная американка лихо въехала в гостеприимно распахнутые широкие ворота.

На ферме было тихо, покойно. Несколько приземистых, лохматых лошадок, позвякивая уздечками, мирно пощипывали травку за деревянной загородкой. Два-три большеголовых жеребенка, по-детски взбрыкивая, гонялись друг за дружкой в соседнем загоне и изредка просовывали большеглазые милые морды на взрослую территорию. Мамы подходили, обнюхивали чад, терлись мохнатыми теплыми носами, что-то нежно пофыркивали в ответ.