Три ипостаси Божества

Садина кивнула, но кивка ему было мало.

– Обещаешь, что так будет всегда? – спросил он.

Тогда она прочитала клятву, которую они давали друг другу в детстве:

На воде и в небесах,
Под землею и в горах,
Будем вместе мы с тобой,
Друг мой верный, дорогой.

Как давно Айзек не слышал этой клятвы!

– На земле и в небесах… – повторил он.

Он вновь принялся отбивать металлическую полосу, а она смотрела на него, как, бывало, смотрела на острове, и ему казалось, что сейчас она подойдет к нему и предложит забить на эту работу и пойти вместе поплавать.

– Могу я поделиться с тобой секретом? – спросила Садина, и сердце его упало. Если она расскажет ему о своих тайнах, ему придется рассказать ей о своих!

– Конечно! – взяв себя в руки, отозвался Айзек. Зря он обещал миз Коуэн никому ничего не рассказывать до того момента, как все отправятся садиться на корабль. Может быть, Садине можно и рассказать? Конечно, не все и не до конца. Но тогда бы он не чувствовал себя таким виноватым перед своим лучшим другом!

Садина между тем заговорила:

– Я немного побаиваюсь того, что может произойти на Аляске. Вдруг они отделят меня от всех вас? Триш этого не вынесет.

Она поигрывала взятым в ладонь камешком, а Айзек, борясь с охватившими его эмоциями, принялся вытирать рукавом взмокший лоб. Ему было ясно: это произойдет, и не вдруг, а непременно. Но потери начнутся уже скоро – ей придется расстаться с матерью и одним из своих лучших друзей.

– Ты достаточно сильна, чтобы вынести многое. Да и Триш может тебя удивить. Так что будем держаться!

И он вновь взялся за молоток.

– Когда ты закончишь с этой штуковиной, поможешь мне?

В руках у Садины появился кусок металлической проволоки.

– Нашла на берегу, – пояснила она.

– Неплохая штучка. Что ты хочешь из нее сделать?

Айзек склонился над самодельной наковальней. Все, чего он хотел – это того, чтобы она была счастлива и не возненавидела его навсегда, когда придет время расставания.

– Что-нибудь для Триш.

У нее также был небольшой кусочек дерева. Жаль, что он сам не додумался сделать что-нибудь для Садины – на память о себе!

– Садина!

Он должен ей все рассказать. Рассказать правду – что мама ее больна, что сам он останется с ней и не поедет на Аляску.

– Что? – спросила девушка. – Ты смотришь на меня так, словно хочешь в чем-то исповедаться.

Она нервно рассмеялась, но затем успокоилась.

– Слушай! Если ты хочешь сказать мне, что будешь любить меня вечно, или еще что-то в этом роде…

– Нет. Ничего подобного! К тому же я – не твой тип.

Айзек закатил глаза, но Садина вновь принялась смеяться, и он понял, что ничего не сможет ей рассказать.

– Я просто хотел сказать тебе, что буду с тобой и на земле, и в небесах.

– Знаю.

Она улыбнулась.

Но он хотел, чтобы она поняла его, и поняла правильно.

– Я хочу сказать, что если нас разлучат, я все равно найду к тебе дорогу. И к другим тоже.

– Айзек! Хватит напускать на себя таинственность! Никто нас не разлучит!

И она вырвала молоток из его руки, едва не обжегшись о раскаленный металл.

– Ты права, – солгал он.

3

Александра

Под защитой стражей Эволюции Александра уверенно вышла на площадь, где уже сгрудилась толпа, явившаяся на воскресную мессу Лабиринта. Несмотря на солнечную погоду, было холодно, и колкий воздух жег Александре руки и лицо. Запахнувшись в плащ желто-горчичного цвета, она ощущала под ним одеяние, которое носила тогда, когда ей удалось подвигнуть этого идиота, Маннуса, на убийство Николаса.

Пришло время для хорошего старомодного бунта.

Пришло время Эволюции.

– Вы уверены, что справитесь? – спросил Флинт, сопровождавший ее в пути на помост. Он-то был явно не уверен в том, что у нее достаточно сил. А она-то думала, что, избавившись от Николаса, навсегда избавилась от пустых вопросов!

– Флинт! Я же сказала тебе: мой обморок был результатом горя, которое на меня нахлынуло.

Но Александра понимала – это было не горе. Но почему она отключилась – этого она понять не смогла. Она сняла плащ и передала его Флинту, взглядом говоря: И больше никаких вопросов!

– Приветствую вас, верные мне пилигримы!

Александра предстала перед кипящей внизу толпой и стала ждать, пока глаза всех собравшихся не остановятся на ее фигуре. Перед ней стояли все – и молчаливые исполнители культа, молившиеся в подвалах, и – на другом полюсе – экстремисты, регулярно исполнявшие жертвоприношения, да еще вспарывавшие своим жертвам животы. Она оглядела толпу, пытаясь отыскать рога Маннуса, но их нигде не было. А ей нужно было переговорить с ним, удостовериться, что он держит данное ей слово, и что то тайное дело, о котором они тогда договорились, по-прежнему является тайной для всех прочих людей. Никому из пилигримов она доверять не могла, особенно тому, кто убил одного из членов Божественного триединства.

– Верные мне пилигримы! – провозгласила Александра. – Я принесла вам печальную новость. Но одновременно и слово надежды.