Три ипостаси Божества

Садина не знала, каким может быть решение, но ее охватывала паника при мысли, что ее мама и Айзек покинут группу.

Фрайпан между тем чертил что-то палкой на песке.

– Садина права, – сказал он. – Нам следует все обдумать. Если с миз Коуэн что-то случится, Айзек останется один. А сила, как известно, в численности…

Садина помнила то, что старик говорил о лесе и деревьях – дереву много легче выжить в группе! Нам всем нужно держаться вместе!

– Да, он прав, – сказала Садина вслух.

– С ними должен пойти, по крайней мере, еще один человек, – продолжал между тем Фрайпан, и Садина почувствовала, как боль, родившаяся у нее в груди, распространяется во все стороны.

– Я готов усилить их группу, – сказал он. – Я видел, как Айзек разжигает костер. Если я не пойду, им придется питаться холодными слизняками.

Старик был прав: как ни странно, но Айзек, ученик кузнеца, действительно не умел разжечь обычного костра.

Но Садина не могла принять самой мысли о том, что расстаться придется еще и с Фрайпаном. Ее решили оставить люди, которых она ценила более всего, и именно тогда, когда она более всего в них нуждалась. Сердце ее разрывалось на куски. Слава богу, хоть Триш остается. Подруга взяла ладонь Садины в свою руку и сжала ее. Да, Триш с ней. Сейчас и навсегда! Она повернулась к Триш и, пожав в ответ ее руку, заглянула в глаза, говоря взглядом: Спасибо!

Фрайпан положил Садине руку на плечо:

– Я буду скучать по тебе, детка!

Он посмотрел ей в глаза, и Садина вспомнила, как он обещал никогда не возвращаться на Аляску. Для него путешествие туда было бы столь же горестным, как для нее – прощание с мамой, Айзеком и с ним, ее старым учителем.

– И я, – отозвалась она сквозь слезы.

Айзек заметно повеселел – теперь с ним и миз Коуэн будет кто-то еще. Но Садина не могла сдержать своих чувств. Она знала, что Фрайпану не хочется на Аляску, но надеялась, что он поплывет туда – из-за нее. Все, что было задумано еще на острове, имело отношение прежде всего к ней и ее крови, а теперь почти все люди, которых она любила и которые должны были оказывать ей поддержку, ее оставляют.

Фрайапан обнял Садину.

– Вспомни про деревья, – проговорил он. – Может быть, именно я смогу помочь твоей маме.

Садина крепко обняла старика. Возможно, они еще увидятся?

– Я хочу, чтобы это осталось у тебя, – сказал старина Фрайпан и, сунув руку в карман, вытащил свой экземпляр Книги Ньюта. – Храни ее. Читай.

– Но ведь это твоя книга! – проговорила Садина, которая не могла забрать у старика то, что тот ценил более всего. – Оставь себе. Она тебе нужна, чтобы засыпать ночью.

– Она у меня здесь!

И Фрайпан постучал себе по лбу указательным пальцем.

– И здесь.

Он положил руку на сердце, после чего положил книгу Садине в ладони и сказал:

– Я хочу, чтобы она и у тебя осталась в сердце.

Садина держала в руках написанные стариной Фрайпаном страницы, куда он занес мысли и слова ее двоюродного деда, Ньюта. Вряд ли в этом мире есть что-нибудь более ценное и значимое.

– Спасибо! – прошептала она и вновь обняла старика. Затем вновь посмотрела на Айзека и свою мать. – Нам нужно держаться вместе, – сказала она, с трудом подавляя тревогу и волнение. – Расставаться – никакого смысла.

– Слушайте! – нетерпеливо проговорил Минхо. – Что бы вы там ни решали, постарайтесь сделать это до заката.

Миз Коуэн откашлялась, и все замолчали. Дома, на острове, она была избранным официальным лицом, и хотя остров с его законами был далеко, ее слушали и уважали.

– Отправляйтесь на Аляску и найдите там Божество. Перед вами – большие задачи, и я не имею права стоять на пути, которым идет ваша судьба.

Услышав это, Садина неожиданно успокоилась. Потому что в глубине своей души она чувствовала зов Аляски – он был так же силен, как и в тот день, когда они оставили остров. Этот зов пронизывал все ее нутро. Ее жизнь была наполнена высшим смыслом. Ее цель – остановить Вспышку и ее последствия.

Она не знала, как это сделать.

Но знала – где.

На Аляске.

2

Минхо

Сироты никогда не прощаются.

Тем более, не прощаются долго.

Чем Сироты наделены в полной мере, так это терпением. Минхо стоял в одиночестве на палубе корабля, поедая миндаль, который нарвал на берегу. Он уже долго наблюдал за тем, как члены группы прощаются друг с другом и все не могут проститься. Он ничего не понимал. Почему они постоянно касаются друг друга и обнимаются? Не боятся инфекции? Как только старик Фрайпан заявил, что остается, все снова бросились прощаться и обниматься. Минхо подумал – а не протрубить ли в гудок, чтобы привлечь всеобщее внимание, но потом решил – трубить, это, скорее, дело Доминика. Сироты терпеливы, и он, Минхо, потерпит.

– Готов? – спросила появившаяся рядом Оранж.

– Жду остальных членов команды, – ответил Минхо, отправляя в рот очередной орех.

– Будешь их так называть? – сказала она и улыбнулась. Минхо редко видел ее улыбку, и в то же самое время он не вполне понял, что она имела в виду.

– Мы погрузили еды на семь человек, – сказала между тем Оранж. – Ты знал, что кто-то не поплывет?