Три испытания Мертвого бога

— Я дикий, — ответил он. Мы с братом ахнули. Это невероятно. Дикий с силой дара как у древних родов! Никогда бы не поверила, что такое бывает.

Телепат уже стоял у двери, когда Вейас остановил его.

— Погодите. Вы заслужили награду.

— Мальчик, какая награда? У вас же ничего нет.

— Но наш отец очень богат. Я напишу бумагу, в которой попрошу выплатить вам сотню золотых за спасение сестры.

Телепат громко хохотнул.

— Вы, богатенькие дети, так наивны. Ваш отец меня на порог не пустит или вообще велит высечь за то, что посмел явиться пред светлыми очами. Нет уж, если хотите наградить, сделайте это здесь и сейчас.

— Чего же вы хотите? Я отдам все, что у нас есть, только попросите! — заверил его мой брат. Мне отчего-то стало не по себе. Словно я знала, о чем он попросит, заранее.

— От тебя мне ничего не нужно. Не ты втравил нас в эту заварушку, а твоя сестра. Вот пусть она и расплачивается.

Я сжалась в комок, мысленно посылая брату просьбу ответить нет на любое требование этого жуткого человека. Одно дело согласиться выйти замуж за знатного выскочку, и совершенно другое — оказаться во власти дикого. Да он, небось, и как с девушками обходиться не знает.

Как выяснилось, ничего не знала тут только я… ну и мой брат.

— Пусть принцессочка меня поцелует, — ехидно улыбаясь, заявил телепат.

Брат выпучил глаза.

— Да как можно? Кто ты, а кто она! Не смей даже думать о таком!

— О, я вас умоляю. Пять минут назад она была готова отдаться какому-то плешивому демону, а теперь не сможет наградить меня хотя бы одним поцелуем?

Я вздрогнула и скривилась.

— Не хотите? — покачал он головой, заметив мою реакцию. — Тогда зачем речи о награде ведете? Дети!

Он уже открыл дверь и сделал шаг за порог, но на этот раз его остановила я.

— Согласна.

Просто хотелось доказать гнусному типу, что мы не дети и что я, Лайсве Веломри, вовсе не глупая и взбалмошная особа, не способная отвечать за свои поступки. Я умею щедро благодарить за спасение, пусть даже мой спаситель не самая приятная личность.

Телепат повернулся и оценивающе глянул на меня. Потом нарочито медленно направился к постели и устроился на самом краю.

— Я жду, — подставил он свою щетинистую щеку.