Три испытания Мертвого бога

— Вы думаете, он жив? Говорила я ему выбрать более спокойное ремесло, чем валить лес в Утгарде. Денег было бы меньше, но и опасности тоже. Ведь там столько злобных тварей бродит! А не послушал. Самостоятельности захотел. И чтобы жить отдельно. Да разве ж мы его со двора гнали? Или куском хлеба попрекали? Последним готовы были поделиться. А как иначе? Ведь он наша плоть и кровь. Вначале родители о детях заботятся, а в старости дети о нас — так испокон веков заведено. Только ежели он погиб, одним чахнуть придется. Никого у нас не осталась.

Ауд расплакалась в голос.

— Одолжите его вещь, и мы сможем точно узнать, на том он берегу или на этом, — предложил Охотник.

Хозяйка поспешила в дом. Николя шепнул Майли на ухо:

— Если мертв — просто кивни.

Майли неуверенно повела плечами. Ауд принесла старую фигурку лошадки и белую рубаху.

— Это была его любимая игрушка в детстве. И одежда. Он частенько забегал к нам за едой и приносил грязное белье, чтобы я постирала.

Майли взяла вещи и повертела их в руках. Лошадка была довольно искусной, а рубаха из дорогой плотной ткани. Видно, деньги у этих людей водились.

— Мне еще нужны имя и возраст, — тихо попросила она.

— Орм, двадцать лет, — коротко ответила Ауд.

Майли достала из-за пазухи амулет — подвешенный на красном шнурке шар из ивовых веток, внутри которого лежал кусок янтаря с нацарапанной на одной стороне пентаграммой. Амулет смастерил Николя, чтобы защитить Майли от враждебных духов и помочь контролировать дар. Иногда амулет подсказывал ответы на вопросы.

Майли обернула лошадку рубашкой и прижала ее к груди правой рукой, а левой раскачала амулет, как маятник, иногда встряхивая его. Закрыв глаза, она покружилась на месте и замерла, переводя дыхание. Амулет еще качался из стороны в сторону, принимая вибрации с противоположного берега Сумеречной реки. Когда остановился, Майли подняла его над головой, вглядываясь, какой стороной лег камень внутри. Только не пентаграмма. Ну, пожалуйста!

Надежды не оправдались. Под тонкими ивовыми прутьями проглядывалась пятиконечная звезда, указывающая на землю. Майли испуганно глянула на Охотника.

— Вот видите, госпожа Ауд, еще есть надежда, — улыбка Николя стала шире. — Мы его найдем.

Щеки женщины порозовели. Глаза загорелись. Выражение лица смягчилось в ожидании чуда. Майли спрятала амулет, избегая взгляда Ауд. Как же неприятно лгать в таком деле. И еще неприятней будет, когда придется сказать правду. Хорошо, что делать это будет не она.

— Ауд, кто там? — на пороге показался седовласый мужчина, невысокий и сухощавый, с льдистыми, как у многих лапцев, голубыми глазами.

— Мастер Охотник пришел искать Орма, — поделилась радостной вестью жена. — Наш мальчик жив, слышишь?!

— Мастер Рауд, — Николя склонил голову.

— Ауд, ступай в дом. Что-то на печи горит, — мужчина кивнул на дверь.

— Ах, и правда! — всплеснула руками жена и умчалась.

— Он мертв? — спросил Рауд.

Николя выдержал его тяжелый взгляд и медленно кивнул.

— Ваша жена не готова к такому известию. Не стоит расстраивать ее, пока мы не нашли тело.

Рауд горестно вздохнул, на лбу залегли глубокие морщины. Но он хотя бы держал себя в руках.

— Ауд не отпускала Орма ни на шаг, вот он и ушел жить один, как только представилась возможность. Люби она его чуть меньше, возможно, ничего бы не произошло.

— Ваша жена ни в чем не виновата. Несчастья случаются, — попытался смягчить его Охотник. — У вашего сына были враги?

Рауд неуверенно повел плечами:

— Моя жена сказала бы, что он был добрейшим человеком в Мидгарде и никто ему зла не желала. Но… он был молод и горяч. В этом возрасте немудрено наделать глупостей, особенно если ты отрываешься от корней. Но от своей плоти и крови я не отрекаюсь. Если его убили, я требую выкуп. И очень надеюсь, что вы не станете выгораживать своих друзей-демонов.

— Это не Дану, — ответил Николя твердым, но лишенным враждебности голосом. — Уверяю вас, если в гибели вашего сына замешан демон, то я сам буду ему судьей и палачом. И привезу его голову, как выкуп.

— Рад, что мы друг друга поняли, — Рауд почтительно склонил голову и ушел в дом.

— Я думала, вас здесь любят, — растерянно сказала Майли, когда они возвращались домой.

— Любили, пока я справлялся с ситуацией, но стоило дать слабинку… — Николя глянул на высокое весеннее небо. — Впрочем, неважно. Лишь бы они глупостей не наделали. Вражда с Дану погубит все, что я так долго строил в этом городе.

Майли не знала, что ответить. Охотник часто бросал непонятные реплики в пустоту и не требовал поддерживать разговор, словно обращался к самому себе. Поначалу это немного смущало, но со временем Майли привыкла и перестала обращать внимание. В конце концов, каждый имеет право на маленькие чудачества, а раздражать Охотника расспросами совершенно не хотелось. Это ведь не Герда, которую можно задеть проходя, и она молча все проглотит, и не Финист, который побухтит, да тут же забудет.