Три истории. Повести

– Эх, друг мой сердечный, друг мой закадычный, это сказано уж слишком мягко о моем статусе. Все немного не так, точнее, совсем не так. Уже на протяжении длительного времени я возглавляю очень серьезную, крепко стоящую на ногах, влиятельную криминальную группировку, которая фактически контролирует все сферы жизни довольно значительной территории области. Это многие вопросы, но ключевой из них – это контроль наркотрафика. Так вот, я стою на самой вершине этой пирамиды, если угодно, являюсь главой местной отечественной мафии, ее боссом. Эту организацию по крупинкам и частичкам создавал я, отлаживая из года в год ее эффективность и могущество. Она настолько законспирирована, что выявить ее практически невозможно. Обыватели, ну, и конечно, наши славные правоохранители, знают лишь, что самый главный имеет клички Док, либо Профессор. Хотя термин «клички» не для меня. Скорее, меня так величают те, кто вот уже длительное время пытается установить мою личность, непременно изловить и обезвредить. Ты знаешь, как иногда забавно все это выглядит: я ведь работаю с ними бок о бок, так сказать. Порой они обсуждают мои дела прямо при мне, делятся планами, разрабатывают оперативные ходы. А я все это слышу и действую сообразно. И незаметно для этой следственной братии улыбаюсь. А они даже не подозревают, кто рядом с ними сейчас находится. Нет, Эдвин, правда, забавно все это! Игра! Опасная и захватывающая дух игра! И меня действительно, не без оснований, считают самой могущественной фигурой в криминальной сфере, – этими словами Задонский закончил свой рассказ и замолчал, с волнением глядя на своего собеседника.

Роос выслушал своего друга со спокойным вниманием, ни разу его не перебивая, вертя в руках стакан с виски и временами слегка отхлебывая по глоточку приятный холодный напиток. После того, как Задонский закончил свою исповедь, долго и пристально смотрел на Вениамина, слегка покачиваясь в кресле, обдумывая услышанное. Шокирован? Скорее, нет. Удивлен? Нет, тоже не то. Трудно подобрать слово. Ранее было ощущение некой недосказанности со стороны его друга. И все вдруг разом разрешилось и встало на свои места.

– Вот что я тебе скажу, Веня. Я не из тех людей, которые оценивают своих настоящих друзей ситуационно. А точнее, друга, ибо из таковых ты у меня один. Я неустанно это тебе повторяю, но так оно и есть. Спасибо за такое откровение и полное доверие – это очень важно и ценно для меня. Это дорогого стоит. Несомненно, услышанное здесь останется только между нами и, полагаю, что ты такого же мнения и иного быть не может. Просто теперь я буду знать о тебе значительно больше; помимо основной жизни у всех на виду, ты имеешь уникальную возможность существования еще и в условиях сплошного затемнения, быть скрытым и невидимым в глазах окружающих, – с усмешкой молвил Эдвин. – Пожалуй, можно даже точнее дать этому определение: жизнь моего друга на теневой ее стороне. Так, по-моему, лучше звучит и воспринимается на слух. Что скажешь? Но главное состоит в том, что теперь все точки над i расставлены, и как-то стало легче нам обоим. Не находишь?

– Угадал, Эдвин, именно так! И у меня гора с плеч, ибо теперь ты полностью осведомлен о делах моих. А то засел этот камень в груди и хоть ты тресни. Тяжко было. И еще раз спасибо за дружбу твою. Ты не представляешь даже, что это для меня такое и как я ее ценю. Кстати, предлагаю тебе, если есть или появится потом серьезное обдуманное желание, принять участие в моем предприятии. Точно пока сказать не могу, но контролировать решение какого-нибудь вопроса поручить тебе смогу.

После услышанного Эдвин с задумчивым видом встал с кресла и подошел поближе к Задонскому.

– Касаемо твоего предложения немного поучаствовать, то я вот что скажу. Последние два-три года я потихоньку, через своих друзей-знакомых, собираю камешки – так, на случай неспокойных и тревожных дней. Не для реализации. Денег, поверь, у меня хватает. Эти крошки – стеклышки легко спрятать. Вдруг нагрянут те самые ребята, а ты попробуй их обнаружь и изыми своими бумажками да обысками. Дудки с маслом! Последнее время ситуация с доставкой немного усложнилась и настоящей причины я не знаю. Если будет возможность для меня раздобыть в приемлемых дозах, то имей в виду. Хорошо? Уж не знаю, как это ты расценивать будешь: участие или что-то иное.

– Боже милосердный, Эдвин, конечно, я возьму твою просьбу себе на вооружение. Я обязательно что-нибудь для тебя придумаю, чего бы мне это ни стоило. И хотя данная сфера не моего прямого влияния, но ты же знаешь, что мир иногда является к тебе ни без добрых людей. Связи у меня обширные, чиновники на взятки горазды – уж поверь мне. Дело только в цене.

Задонский, помедлив немного после сказанного, стремительно встал с кресла, подошел к камину и начал задумчиво перебирать фигурки на полке. Эдвин наблюдал за его действиями молча. Вдруг Веня повернулся к нему, и шутливым тоном, улыбаясь, пустился в размышления, чем удивил и даже рассмешил хозяина дома.