Три изысканных детектива (сборник)

Мужчины расступились, пропуская Эфросинью. Облаченная в кроличье манто и шляпу с перьями, достойная матрона напоминала могиканина, вышедшего на тропу войны. В обеих руках у нее было по тяжелой кошелке с капустой, тыквами разной формы и топинамбуром.

— Как раз наоборот, мадам Пиньо, — не согласился Виктор, — такое обращение говорит, что ваш сын — член нашей семьи. И вы тоже, — поспешно добавил он. — Вы сегодня на редкость элегантны.

— Гм… Не пытайтесь меня умаслить. Я притащила в этот дом столько овощей, что вы можете переименовать свою книжную лавку в зеленную! Посторонитесь!

Появился одетый с иголочки, благоухающий лавандовой водой Кэндзи.

— Даже монахи нуждаются в независимости, — пробормотал он, устраиваясь за столом.

— Не всяк монах, на ком клобук, — тихо парировал Жозеф и продолжил, повысив голос: — Мсье Мори, мсье Легри хочет послать меня оценить библиотеку в Вожирар, что очень некстати — у меня много работы, а это займет три или даже четыре часа. Будьте так добры, предупредите Айрис.

Кэндзи кивнул.

— Отправляйтесь. Слава богу, клиентов сейчас немного. Но не задерживайтесь, я должен буду уйти.

Жозеф надел клетчатый пиджак и кепи.

— Идемте, Виктор, это на другом конце города!

Виктор чертыхнулся, но подчинился.

— Вы совсем обезумели! — возмущенно воскликнул он, когда они вышли на улицу.

— Вовсе нет! Вы взяли след, и я тоже хочу участвовать в охоте. Пойдем, я сегодня добрый, угощу вас чашкой кофе в «Потерянном времени», и вы введете меня в курс дела. И помните, вы — будущий дядюшка моего ребенка.

Виктор бросил на него незаметный взгляд. Жозеф взрослеет, с ним придется считаться как с равным. Он предпринял последнюю попытку:

— Айрис Пиньо вряд ли понравится…

— Как и вашей супруге Таша Легри. Но мы вовсе не обязаны ставить их в известность. Поклянемся молчать, как доблестные рыцари, чтоб мне провалиться на этом месте.

Виктор сообщил Жозефу всю имевшуюся у него информацию, и они решили отправиться на улицу Абукир — до нее с улицы Сен-Пер было ближе, чем до улицы Шофурнье.

Фиакр высадил их на площади Побед с конной статуей Людовика XIV. Многочисленные вывески с крупными золотыми буквами портили величественный вид фасадов с аркадами, увенчанными ионическими пилястрами. На углу улицы Этьен-Марсель Виктор брезгливо отвернулся от двух новых зданий, выстроенных по соседству со старинным домом. Париж XIX века незаметно проникал в историческую часть города, и можно было не сомневаться, что со временем бесценный декор, столь дорогой сердцу иллюстратора Альбера Робида, исчезнет без следа, а его место займет шумный муравейник без души и сердца.

Они свернули к улице Абукир, где соседствовали магазины, торгующие дорогими тканями, шелками, кружевом и тюлем, и скромные пошивочные ателье. Между фабрикой искусственных цветов и лавкой модистки стоял шестиэтажный дом под номером 68. Виктор и Жозеф вошли в располагавшийся на первом этаже магазин.

Освещение было тусклым, в темную глубину зала уходила вереница столов с нагроможденными на них стопками одежды, стены были обтянуты серой тканью. Комиссионеры, поглаживая рулоны ткани, вели переговоры с приказчиками.

Виктор представился хозяину, забавному толстяку с родимыми пятнами на щеках.

— Мы с моим другом пишем книгу о моде и сочли нужным поинтересоваться ценами. Нас удивило, что изделия из прочного на вид драпа стоят так дешево: брюки — два с половиной франка, костюмы — девять. Как производителям удается держать такие цены?

Польщенный хозяин пригласил гостей на экскурсию по магазину.

— Все пять этажей забиты товаром, мы уже боимся, что тюки начнут падать нам на головы. В этом главное неудобство парижских помещений. Приходится двигаться вверх, а не вширь.

Они прошли по коридорам, поднялись по лестницам, то и дело уступая дорогу приказчикам, перетаскивающим с места на место тяжелые рулоны и отрезы, и попали в мастерские. Тут обстановка напоминала улей. Одни швеи строчили, другие занимались отделкой, третьи обметывали петли, четвертые трудились исключительно над фальцовкой.

— Эти женщины заняты монотоннейшим трудом, — высказал свое мнение Виктор. — И сколько же они получают?

— Три франка в день, и это совсем неплохо по нынешним временам. Нужно просто правильно распределять бюджет.

— И экономить на еде, нарядах и развлечениях, — прошептал стоявший поодаль Жозеф.

— Сколько часов длится их рабочий день? — спросил Виктор.

— Четырнадцать. И виноваты в этом не производители и не оптовики, а клиентура больших магазинов. Мы вынуждены все время понижать цены, что сказывается на жалованье служащих. К тому же лето — мертвый сезон.

Прозвучал звонок на обеденный перерыв. Девушки разошлись кто куда. Виктор и Жозеф откланялись и проследовали за стайкой юных мастериц до дома под номером 60, где располагалась дешевая столовая, открытая прихожанками протестантской церкви. За девяносто сантимов здесь подавали мясное блюдо, овощи и десерт плюс вино, пиво или молоко. Большинство девушек — швеи, закройщицы, портнихи, брючные мастерицы и жилетницы — довольствовались супом за пятнадцать сантимов и рагу за тридцать.