Три изысканных детектива

Польщенный Кэндзи сдержал раздражение.

— Он был знаменитым хирургом, специалистом по трепанации черепа. Почему, черт побери, вы им интересуетесь?

— Это для моего романа. Премного вам благодарен.

— Тогда ответьте на звонок, — буркнул Кэндзи и закрылся в ванной, совершенно уверенный, что снова звонит графиня де Салиньяк.

Жозеф медленно спускался по винтовой лестнице. Его мысли были заняты не имеющим решения математическим уравнением. Звонила Таша, она была недовольна и исполнена подозрений. Неужели обязанности книготорговца действительно обязывают Виктора отлучаться из дома в воскресное утро? В полумраке торгового зала перед мысленным взором Жозефа возник Зимний цирк. Он кашлянул и прикинулся несведущим, а потом крикнул — так, чтобы было слышно на другом конце провода:

— Да, дорогая, уже иду! Извините, мадам Таша, меня зовет Айрис.

Не успел он положить трубку, как раздался новый звонок. Это был взволнованный до крайности Виктор.

— Я уже час не могу дозвониться, у вас все время занято! Вы меня слушаете? На Абсалона Томассена покушались во время репетиции, он ранен, возможно, даже умер. Я проследил за нападавшим, это хромой. Мне пришлось выйти из игры — я проколол шину и… Подождите.

Жозеф услышал, как его шурин что-то с кем-то обсуждает. Голос у его собеседника был высокий и визгливый.

— Мальчишка довел его до улицы Бюрнуф, — возбужденно сообщил Виктор, — это рядом с улицей Монжоль! Бегу туда, присоединяйтесь.

— Улица Монжоль? Не там ли живет… — Туман рассеялся, и уравнение явилось Жозефу во всей своей красе. — Виктор! Думаю, я нашел…

Но тот уже повесил трубку.

— Черт возьми! — воскликнул Жозеф. — Никогда меня не дослушает! Если я не вмешаюсь с револьвером, этот шут попадет в переделку… Куда он его подевал?

Жозеф помнил, что после батиньольского расследования [355]застукал Кэндзи, когда тот прятал оружие в один из ящиков бюро. Он начал обыскивать ящики один за другим, с трудом сдерживая желание вывалить их содержимое на пол. В конце концов пистолет обнаружился под книгой счетов за 1890 год. Жозеф схватил его, волнуясь, как новичок во время первой в жизни перестрелки. Одно плохо — он не умеет обращаться с этой игрушкой. Ну почему нельзя на время превратиться в гнусного Зандини, который так ловко владеет оружием!

— Будет драчка, — прошептал он, словно эти простые слова могли наделить его храбростью и меткостью.

Жозеф отодвинул засов, надеясь, что ни один вор не воспользуется моментом, чтобы стянуть несколько книг, пригнулся и выскользнул на улицу, не потревожив колокольчика.

Айрис переживала кошмар наяву. Она стояла на верхней ступеньке лестницы и слышала часть разговора, а потом, не в силах двинуться с места, наблюдала за поисками Жозефа и его поспешным бегством. Она уже некоторое время догадывалась, что ее муж и Виктор ведут расследование, но не хотела вмешиваться. Как же теперь исправить ошибку? Она босиком, прямо в ночной кофте и юбке, подбежала к телефону и назвала телефонистке номер. Таша ответила почти сразу, и, выслушав Айрис, страшно разозлилась:

— Так я и знала! В день моей выставки любовница Ломье произнесла в разговоре с Виктором загадочные слова. А Жозеф выдал себя, назвав мне адрес убитого кутюрье. Они на улице Монжоль? Где это?

— Таша, Жозеф взял папин пистолет…

— Кто это тут покушается на мое оружие? — поинтересовался Кэндзи, незаметно подойдя к Айрис со спины.

Она вздрогнула и выронила трубку.

— Жозеф. Боже мой! А что, если их обоих ранят?

— С кем ты говоришь?

— С Таша.

Кэндзи отобрал у дочери трубку.

— Таша, это Кэндзи. Я предупрежу полицию. До свиданья. — Он посмотрел на дочь. — Улица Монжоль, ты уверена?

Айрис кивнула. Кэндзи набрал четырехзначный номер.

— Мадемуазель, соедините меня с кабинетом инспектора Лекашера, бульвар Пале, семь, это вопрос жизни и смерти. — Кэндзи ждал, нервно постукивая кончиками пальцев по краю бюро. — А ты, детка, возвращайся в постель и думай о ребенке, — велел он Айрис. — Алло, инспектор Лекашер? Кэндзи Мори у аппарата.

Виктор добрался до улицы Монжоль быстро. Он надеялся, что ноги его больше не будет в этом сомнительном квартале, и вот теперь снова бежал по грязным тротуарам в сторону улицы Бюрнуф. На глаза ему попались два сорванца: они пытались попасть из рогаток в голубя. Виктор пришел в негодование.

— Как вам не стыдно!

— А что такого, мсье, мы тренируемся. Отец Бонифас рассказывал нам о Давиде и Голиафе! Это из Библии!

Виктор побежал дальше, пока не заметил двуколку с надписью «Перевозки Ламбера»: он был на месте. Постучал в дверь, но ему не ответили. Он повернул ручку и вошел. В приемной не было никого, кроме прелестной голубоглазой девчушки с одноногой куклой, с которой они познакомились, когда Виктор впервые посетил это сомнительное местечко.

— Ты видела отца Бонифаса?

— Ну да, он ужас как спешил, снял сутану и закрылся вон там — в комнате, где нас лечит, а другой как ударит, и вломился, но отец Бонифас выпрыгнул в окно, а тот тоже прыгнул и едва челюсть не своротил, нога-то у него хромая.

— Куда они побежали?

Девчушка пожала плечами.

— Они мне не сказали.