Три капитана

«Харибда» — воронка в носовой оконечности корабля, которая обращена раструбом вперед по ходу движения. Воронка эта имеет внушительные параметры: диаметр пятьдесят пять метров, многослойная облицовка из иттрий-иридиевых чешуек, десятки километров кабелей… Да вдобавок, поскольку «Харибда» собирает водород не механически, а создавая мощное магнитное поле, раскрывая прямо по курсу «Звезды» этакую невидимую ловчую сетку площадью в десятки километров, то в рабочем положении по периметру вокруг нее выдвигаются стометровые телескопические штыри — эмиттеры поля.

Помимо них, «Харибда» располагает четырьмя излучателями, призванными ионизировать водород по курсу звездолета с тем, чтобы его атомы взаимодействовали с магнитным полем, захватывались им.

Вот всё это хозяйство я и должен проверить.

Занимаю рабочее место оператора. Срываю пломбы. Снимаю предохранительные панели, установленные еще приемочной госкомиссией (тоже, кстати, в моем присутствии).

Теперь передо мной — органы ручного управления и все необходимые индикаторы. И хотя «Харибда» прекрасно управляется дистанционно, из ходовой рубки, по Первому Протоколу я должен проверять всё на месте, с пультов ручного управления.

Так сделано для всех критически важных подсистем корабля.

Итак, включаю…

…Через пять часов я опорожнил в своем скафандре все три термоса: с водой, с кофе и апельсиновым соком, но все еще возился с проверкой «Харибды».

И вот пожалуйста! В первый же день — поломка: неполный выход в рабочее положение одного из телескопических эмиттеров электромагнитного поля.

А ведь мы перед самым отлетом узнали, что поломка именно трех таких эмиттеров послужила причиной медленного набора скорости «Германом Титовым» — кораблем, в целом аналогичным нашему!

Недобрый знак…

Но предаваться унынию некогда. Запротоколировал поломку, вызвал инженеров, пусть чинят.

День-3

Для полноты картины следует упомянуть, что к раструбу «Харибды» и первому щиту пристыкованы через специальные переходники три кольцевых разгонных блока системы «Тор» — огромные бублики, под завязку заполненные топливом и оснащенные хитроумными приемниками лазерного луча, вблизи от каковых приемников смонтированы двигатели.

Но «Торы» не считаются агрегатами корабля «Звезда». Это — очень мощные буксиры, которые будут введены в действие только за орбитой Марса и которые, один за другим, мы сбросим по мере выработки топлива.

Соответственно, Первый Протокол не требует от меня проверки «Торов». Проверять их я буду уже по Второму Протоколу.

А пока что мне предстоит тестирование носовых защитных экранов, в просторечье — щитов.

У «Звезды» два экрана. Каждый в плане — восьмиугольник поперечником 340 метров. То есть выглядит он как купол самого обычного зонтика о восьми спицах. По сути им и является: зонтом, защищающим весь корабль и, в том числе, наши жилые отсеки, от космических частиц. Пока нет мощной протонной вспышки на Солнце это малосущественно, но когда звездолет достигнет расчетной скорости 180000 км/с щиты станут жизненно необходимой частью конструкции корабля.

При взгляде со стороны экран кажется обманчиво простым, но на самом деле это почти столь же сложный агрегат как реактор.

Внутри экранов по мириадам тонких капилляров течет специальная жидкость. Она выполняет две функции: теплоносителя (чтобы экраны не перегрелись и не разрушились из-за тепловых деформаций) и дополнительной радиационной защиты (жидкость эффективно поглощает элементарные частицы высоких энергий).

Жидкость называется спекуляр.

За циркуляцию спекуляра отвечает автономная насосная система.

Проверка экранов сводится к тому, что я должен вручную прогнать по всем режимам каждый из шестнадцати насосов.

Гоняю…

Гоняю…

Гоняю…

День-4

Проверка НГВД — носовой группы вспомогательных двигателей.

За защитными экранами в носовой части корабля расположен термоядерный реактор № 1 — ТЯР-1. И аварийный, законсервированный (хочется верить — навсегда) ториевый атомный реактор № 1 — ТАР-1.

Оба этих реактора, как и все другие реакторы корабля, проверяются по Второму Протоколу. Мне с ними пока что делать ничего не нужно.

Но — но! — термоядерный реактор обеспечивает тягу восьми носовых маневрово-ориентационных двигателей. Двигателей этих восемь, а общее число дюз у них — 28.

И каждой дюзой я должен пыхнуть односекундным импульсом в четырех режимах. Соблюдая всякий раз целую китайскую церемонию, чтобы их величества датчики могли адекватно оценить состояние дюз и прочих узлов.

Что ж, на мой вкус это хотя бы веселее, чем монотонная возня с насосами спекуляра.

День-5

Проверка жилых модулей.

На «Звезде» мы, космонавты, располагаем двумя разными комплексами апартаментов.

Помимо них имеются еще три обитаемых отсека, каждый из которых рассчитан таким образом, что в нем весь экипаж может прожить месяц. Фактически это аварийные убежища, но мы предпочитаем их так не называть по психологическим причинам. Так или иначе, в этих обитаемых отсеках не создается искусственная тяжесть. Так что самое главное — это именно два основных жилых модуля.