Три карата в одни руки (сборник фельетонов)

Теперь, когда мы окончательно разобрались в литературоведческих тонкостях (юридический аспект оставим на закуску), читателей, вероятно, заинтересует иной аспект, а именно: зачем вообще двум хозяйственным организациям, состоящим в договорных отношениях, понадобился жанр художественной публицистики для выяснения взаимных претензий? Или, говоря попроще, чего хочет расширенное совещание Орловского управления строительства от треста «Центртехмонтаж»?

Суть в том, что «Центртехмонтаж» принимает от Орловского управления строительства своеобразный строительный полуфабрикат, который после оснащения его необходимым оборудованием становится Мценским заводом алюминиевого литья или доильно-молочным комплексом колхоза «Путь Ленина», Русско-Бродским известковым заводом или водонапорной башней свинокомплекса в совхозе «Л омовений».

Как вы догадываетесь, взаимоотношения сторон четко очерчены соответствующими договорами. Ими определяется так называемая степень строительной готовности объектов. Если эта степень отвечает договору по качеству и срокам, то «Центртехмонтаж» обязан приступить к работе и сдать объект генподрядчику в должные сроки и при надлежащем качестве.

Ну, а что произойдет, если договор нарушается уже при первой передаче из рук в руки? Оговорено и это. «Центртехмонтаж» вправе предъявить исковые требования и потребовать материальной компенсации. Что он и делает, причем весьма успешно. Как свидетельствует уже известное вам «Открытое письмо», за последние два года трест перевыполняет план доходов на 140 процентов, причем у его работников в два раза возросла выплата вознаграждений. «Так за что же вы свой пирог едите?!» — в полном соответствии с законами жанра восклицают орловцы. И отвечают: «Снизив объем монтажных работ за последний год на треть, а производительность труда на 17 процентов, вы перешли на паразитический образ существования. Вы проедаете наши штрафы!»

«Какая удивительная страстность изложения!» — восклицает литературовед. «Что-то здесь не так…» — задумается экономист.

Разделим восхищение литературоведа, но задумаемся вместе с экономистом: а что позорного в том, что трест добивается пунктуального исполнения договоров, ощущая при этом полную поддержку арбитража? И что удивительного в штрафах, которые нерадивый уплачивает добросовестному? Не желаете лишаться миллионов рублей; которые идут на штрафы, — работайте, как положено.

Ах, как рады были бы мы завершить данный фельетон на таком четком обличении. К сожалению, это невозможно. Иначе сам фельетон можно было бы уличить в неполной, так сказать, строительной готовности.

Факты же таковы, что и «Центртехмонтаж» не ахти как дорожит духом закона. Накопив в своем досье сумму огорчительных для партнера фактов, представители «Центртехмонтажа» предлагают удобную сделку: вы нам — облегченный план монтажных работ, мы вам — облегченную принципиальность при приемке объектов.

Забудем о литературе, сосредоточимся на законности. Не знаю, как будет решен вопрос с коллективным авторством памфлета. Двести соавторов — оно и впрямь многовато, а прецедентов со времен Гомера не известно. Правда, мы знакомы с «Письмом запорожцев…», но ведь это не беллетристика, а изобразительное искусство.

А вот то, что искусству взаимных уступок за счет качества надо решительно положить конец — в этом убеждает нас не только образность памфлетов, но и сухая проза строительных актов, испещренных упоминаниями о недоделках.

Трубка раздора

Нынче коммунальных кухонь все меньше становится, отчего настоящее искусство скандала умирает. Даже отпетые склочники разуверились в некогда модных средствах и мусора в соседский борщ уже не сыплют. А если захочется поконфликтовать, то больше на пишмашинки налегают. Мол, требую принять меры и т. д. Научились вежливости у солидных учреждений.

Но зато солидные учреждения, разуверившиеся во всемогуществе пишмашинок, срочно перенимают отчаянные приемы кухонных баталий. Вот, скажем, руководители алма-атинских телефонных сетей в одночасье вырубили все телефоны в тресте «Алмаатапромспецстрой». Представляете? Управляющий, главный инженер, главный экономист, главный бухгалтер — и все без телефонов, не говоря уже о простых инженерах и бухгалтерах.

А в тресте семь подразделений. А в тресте немало объектов, десятки механизмов, сотни рабочих. Раньше — снял трубку, и все знаешь, а теперь на выяснение любой малости уходит три часа автобусно-троллейбусных путешествий. Хаос не хаос, но беспорядок приличный.

Ну, конечно, возмущение кипит. Трест выделяет полномочного представителя, тот добирается до ближайшего телефона-автомата, звонит в министерство связи, а оттуда говорят:

— Сами своим экскаватором наши провода порвали, а теперь на других валите!

И кладут трубку.

Представитель треста опускает в автомат еще две копейки и говорит:

— Нет, не сами! У нас поблизости и объектов-то нет.

— Поблизости нет, — отвечают из министерства, — а в отдалении зачем провода рвете?

И опять кладут трубку.