Три кило веселья

Домой идти почему-то не хотелось. И мы пошли на наш школьный стадион проведать наши нежные саженцы.

Уже темнело. Осенью быстро темнеет. Быстрее даже, чем зимой. Зимой это не так заметно - кругом белый снег. И переход от дня к ночи идет плавно. А осенью - раз! - и «ку-ку!».

Мы зашли на территорию школы и уселись на скамейку под березой. Эти березы сажали еще наши родители, когда учились здесь в первом классе.

В школе еще кое-где светились окна, там еще шла учебная жизнь. И воспитательная работа.

– Как здорово получилось, - сказал я. - Как они вовремя рядом оказались. Профессионалы!

– Особенно - Оболенский, - как-то странно хихикнул Алешка.

– При чем здесь Оболенский? - не понял я. - Папа ведь на работе, в министерстве.

– Младший Оболенский! Алексей Сергеич! Дим, ты, может, когда-нибудь, на заре туманной старости, станешь великим писателем. Но великим сыщиком ты никогда не будешь.

– А я и не собираюсь, - обиделся я. - Нам в семье и двух сыщиков хватает. У нас еще и собака - ищейка. Пусть хоть один писатель будет.

– Не обижайся, Дим. Все очень просто. - У него все просто. - Степик, чтобы нас с тобой подстраховать, дал мне такой же брелок, какой папа дал адмиралу. И сказал: мы все время рядом. Вот и все!

– А когда же ты успел кнопку нажать? Я не видел.

– А я ее не нажимал, Дим. - Алешка, похоже, начал уставать от умных объяснений глупому брату.

– Сама нажалась?

– Томас ее нажал.

– Не понял. - Это была истинная правда. Правдивая истина. - Ему-то зачем оперов вызывать? На свою шею!

Алешка вздохнул.

– Дим, я ему один брелок на другой заменил. Он думал, что машину отпирает, а на самом деле - оперов вызывает: «Все сюда! Будем брать!» Брелочки-то, Дим, совсем одинаковые. Вот он, его родной. - Алешка достал из кармана брелок. - Хочешь, покатаемся? Машина Томаса у магазина стоит. Ее еще не забрали. Поехали? Сделаем по парку круг почета.

– А как же ты один брелок на другой заменил? По карманам у него шарил?

Алешка опять тяжело вздохнул, подтянул коленку, обхватив ее руками, и положил на нее подбородок. Устал объяснять очевидное. Но снизошел.

– Я сразу догадался, что раз уж он получит медали, значит, будет рвать ногти…

– Когти.

– Да, когти. Он знает, что находится под наблюдением, так? Значит, ему нужно изменить внешность. И я не ошибся. Ты думал, я правда в кустики тогда бегал? Я Томасу навстречу побежал. Увидел его и покрался за ним. Смотрю, снимает плащ, прячет под дерево, достает из сумки другой плащ, одевается. Тут бы и дурак догадался. Как только он за деревьями скрылся, я его плащ…

– Обыскал! Здорово по чужим карманам лазить?

– Это ты от зависти говоришь, что сам не догадался. В одном кармане у него пистолет (я из него на всякий случай все патроны вынул). - Алешка погремел патронами в кармане. - А в другом кармане - брелок. Ну я и сообразил. Поменял их - и все. Теперь, думаю, пусть пикает сколько хочет. А там всего два раза-то и надо.

Вот честное слово - я не позавидовал. Я только загордился таким братом. На всю страну. И ближнее зарубежье вместе с дальним.

Однако патроны у него забрал.

– Покатаемся, Дим? Или покаркаем. Давай, ты будешь каркать, а я кукукать.

И вдруг он в самом деле выдал два «ку-ку» - мужик идет. Но это был не просто мужик: в дверях школы возник Михаил Потапыч с двумя ведрами воды.

– Поможем! - вскочил Алешка. - И маме врать не придется.

Да, конечно. Но она обязательно скажет: вы, наверное, у меня молодцы - весь парк полили. На два года вперед.

– Молодцы! - встретила нас мама. - Теперь я думаю, что смогу не только бегать на стадионе по утрам, но и по вечерам плавать.

– Мы старались, - буркнул Алешка, переобуваясь. - А папа пришел?

– Ждет вас.

– С ремнем?

– С палкой, - сказала мама. - Мыть руки и за стол.

Папа уже был на кухне, ждал нас. Без ремня и без палки.

Я молча высыпал перед ним патроны на стол. Он усмехнулся и сгреб их в кучку.

– Можете мне ничего не рассказывать, - предупредил папа. - Я все знаю.

И он даже признался, что на чердаке были установлены камеры наблюдения. И все, что там происходило, снято на пленку.

– Интересное кино получилось, - сказал папа. - Особенно, Дим, когда ты в щит лбом врезался.

– Пап, - спросил Алешка, поскорее уводя его от опасной для нас темы, - а вы старичков-то нашли? У которых квартиры Каштанов отбирал?

Что-то его старички стали волновать?

– Нашли, живых, к счастью. В далекой деревне, в старых сараях. Без всяких удобств.

И папа рассказал, как легко обдуривал Каштанов доверчивых пенсионеров.

Он предлагал им обменять их городские квартиры на загородные дома. Природа, свежий воздух, огородик… Что еще надо на старости лет? А когда они подписывали договор, их увозили в дальние деревни, в какие-нибудь развалюхи.

– Знаешь, пап, - сказал Алешка. - В вашем министерстве надо еще один отдел ввести - по охране стариков от всяких негодяев. Ты дойди по министра. - И тут он вспомнил: - А насчет своего сотрудника, который немцу лицо набил, ты до министра дошел?

– Дошел, - улыбнулся папа. - Все в порядке. Его вернули на оперативную работу. Да ты, кстати, его видел - тетка такая, с сумками и собачкой.